— Ну пустите, очень надо! У нас пионерский сбор, собираем подарки вьетнамским детям! — Глеб умоляюще глянул в глаза десятикласснику.
— Сбор для сбора, новое в тавтологиях, — улыбнулся дежурный. — Да если я тебя пущу, меня же потом баба Нюра убьет. Шваброй, наповал. Ты ж по всей школе наследишь.
— А если я переоденусь? — сообразил Глеб и показал пакет с железнодорожной формой.
— В школу можно только в школьной форме, правила такие.
— Так это в школу на занятия надо в форме, а он на сбор, — вступил в перепалку до того молчавший второй дежурный и подмигнул Глебу: — Давай-ка вон там, под лестницей, переоденься, а мы посторожим, чтобы девчонки не видели.
Глеб благодарно взглянул на него и рванул под лестницу.
— Нашим там привет, — сообщил второй дежурный вслед. — Я тоже в ДЖД был, в первом отряде, в семьдесят втором, её тогда только открыли…
На сбор Глеб всё-таки опоздал. Приоткрыл дверь класса, заглянул. Губайдулина, стоя у доски, заканчивала доклад, призывала улучшить спортивные показатели класса в преддверии грядущей через год московской Олимпиады. Как будто успехи наших олимпиоников зависят от школьных соревнований! Председатель совета отряда Васильков, сидя за учительским столом, нехорошо взглянул на просачивающегося к своей парте Глеба, сообщил отряду, что Олимпиада не только московская, но часть соревнований пройдет и у нас, на Украине, в Киеве, что накладывает на донецких школьников дополнительные обязательства. А теперь — основная тема сбора.
— Товарищи пионеры шестого «А», — солидно начал Васильков, — мы продолжаем сбор подарков для вьетнамских детей, пострадавших в результате китайской агрессии. Вы все должны были принести из дома канцелярские товары, краски, альбомы. Подходим сдаём. Губайдулина, отмечай по списку.
Народ начал шумно выбираться из-за парт, пробиваясь к учительскому столу, на котором стояла большая картонная коробка. Губайдулина отмечала, Васильков контролировал качество сдаваемого. Глеб тоже подошёл. У него была заготовлена целая коробка дефицитных чешских карандашей «кох-и-ноор» с твёрдым грифелем. Ну не совсем целая. Два карандаша Глеб успел использовать, когда рисовал на миллиметровке проект фотонного звездолёта. Они с Васильковым иногда соревновались, чей проект интереснее. Эх, Васильков…
Очередь Глеба подошла, он потянул коробку из кармана сумки… и коробка расползлась в руках, карандаши рассыпались по столу. Не выстояла молния под натиском водной стихии. Васильков прищурился:
— Та-ак, Соколов. Ты не только неполную коробку принёс, так ещё и развалил всё. Любишь ты всё разваливать, Соколов, да?