«Может, градинками угостите от Вишнёвого? Тут недалеко, мы наведём, “Контур”, слышишь? У нас уже четверо трёхсотых!»
«Грады все ушли, “Гаврош”, ночью ещё, отошли на Луганск».
Голос оборвался, но эфир продолжал жить какими-то щелчками, короткими хриплыми звуками, неразборчивыми обрывками слов, мелодичными сигналами отбоя.
Лиза сама не знала, что на неё нашло. Она схватила рацию, дождалась секунды тишины и, нажав кнопку, быстро проговорила:
— Миленькие, не сдавайтесь! Держитесь, верьте в чудо! Стойте, сколько можете!
После некоторой заминки эфир вдруг ожил голосами:
«Что это было сейчас?»
«Откуда дети в эфире?»
«Кто там шутит, нам не до смеха!»
Испугавшись своего порыва, Лиза быстро положила рацию и отпрянула, словно её могли узнать, увидеть, наказать.
И тут что-то начало происходить. Воздух тихо дрогнул и будто бы поплыл, черты мира на мгновение размазались, вновь вернулись — и опять стали зыбкими. Лиза повела взглядом по сторонам — и вдруг едва не закричала в голос. В каких-то десяти метрах от неё, прячась за брёвнами, лежали два автоматчика и снайпер с красно-чёрными шевронами на рукавах пятнистой формы.
Лиза попятилась, упала, перевернулась на четвереньки и быстро поползла прочь, сдерживая нервные всхлипывания и молясь, чтобы её не заметили.
Всё обошлось. Лиза уже перескочила складку холма, думая, что её не видно, но тут увидела нечто ещё более ужасное. Прямо перед ней были машины с красно-чёрными флажками, пулемёты, пригнувшиеся солдаты, огоньки выстрелов на дульных срезах… Двое солдат с оружием бежали прямо на неё, глядели в упор, им оставалось шагов пять, и Лиза вся сжалась в тугой комок, ожидая самого страшного…
Но ничего не произошло. Они прошли через неё, словно сквозь дым. Совершенно не заметили, хотя, казалось, смотрят прямо в глаза. На мгновение показалось, что это сон, но содранные ладони болели по-настоящему.
И тут Лиза поняла: она не слышит звуков. Она видит, как вырывается огонь из пулемётных стволов, как падают гильзы, как подпрыгивает на трёх ногах уродливая страшная штука под названием АГС, как поднимается дымок из глушителей заведённых машин и как солдаты что-то кричат друг другу. Но — ни звука, кроме щебета птица и шороха травы…
А сразу вслед за этим наконец заметила что-то ещё более странное. Сквозь людей, сквозь машины просвечивало небо и трава. Они были словно из очень мутного стекла, но при этом живые, подвижные, облепленные грязью, истекающие серым потом. И такими же были машины, ящики с патронами, брошенные в кучу рюкзаки…
И тут страх ушёл. Лиза поднялась в полный рост и пошла вдоль гребня холма. Она смотрела, как вокруг неё кипит суета: как кто-то ковыряется сапёрной лопаткой в земле, кто-то беззвучно кричит в рацию, кто-то вскрывает ящики, кто-то уже выслеживает добычу, прильнув к прицелу… Стояла полная тишина, а кругом словно варился грязный, липкий, невкусный и очень горячий суп.