— Вот такая я, — грустно усмехнулась Лиза.
— Ох, беда-беда… Ну ты не плачь, девочка. Не грусти. Батя твой сейчас с небес на тебя смотрит, слышит голос твой. Знает, что любишь его, что помнишь, а что ещё отцу надо?
— Вы правда в это верите? Я бы хотела сказать ему кое-что. Когда он уезжал, мы поругались, я даже «до свидания» не сказала. А он так и не приехал.
Солдат почему-то долго не отвечал, а Лиза так и стояла спиной к нему, ожидая хотя бы слова надежды. Наконец она повернулась.
И никого не увидела.
Он бесшумно пропал, словно и не было никогда. Лизу это испугало, она быстро, почти лихорадочно осмотрелась. Тишина и безмолвие окружали её. И только рисунки, сложенные на бревне аккуратной стопкой, напоминали, что здесь только что кто-то был, разговаривал с ней. И ещё — дымящийся окурок.
Лизе стало не по себе, она начала быстро собираться домой. Запихнула в сумку блокнот, пенал с карандашами, стопку рисунков, немного помяв их от спешки. И уже совсем было устремилась к дороге, как вдруг прозвучал странный скрежещущий звук. Будто кто-то провёл гвоздём по ржавому железному листу — совсем рядом…
Потом — ещё раз, но теперь ей послышалось в звуке что-то странное — будто бы обрывки слов.
Испуганная Лиза сделала несколько робких шагов по направлению к звуку. И наконец увидела — в траве рядом с бревном лежала рация.
Лиза взяла её в руку, тревожно оглянулась — может быть, солдат вспомнит и вернётся? Но вокруг царило прежнее безмолвие.
«“Контур”, я “Гаврош”», — прохрипела вдруг рация, и Лиза чуть не выронила её от испуга.
«“Контур”, когда будет усиление? Нас давят уже с двух сторон, скоро закроют кольцо!»
Сквозь шипение эфира Лиза слышала какие-то ритмичные потрескивания — и она вдруг поняла, что это короткие автоматные очереди. Она поспешно присела за бревно, снова оглянувшись по сторонам. Сердце бешено заколотилось.
Прислушалась. И вновь ощутила полную безмятежность вокруг. Бой шёл только в динамике этой маленькой коробочки, которую она держала в руках. Будто бы она просто слушала по радио какой-то страшный репортаж.
«“Гаврош”, я “Контур”. Попытайтесь продержаться, мы комплектуем роту поддержки, планируем выдвинуть её через двадцать-тридцать минут…»
«“Контур”, ты что?! Тридцать минут, да пока ехать будете — нас тут всех порубят в опилки! Они не идут на штурм, отсиживаются, точно ждут миномёты. Мы не протянем, когда их подвезут. Дайте нам хоть кого-то, только быстро!»
Лиза положила рацию на бревно, напряжённо вслушиваясь. Посмотрела на свои пальцы — они дрожали.
«“Гаврош”, делаем, что можем, старайтесь держаться…»