Ожидание обещанного допроса с пристрастием было настоящей пыткой. Комнатка, куда меня притащили, походила на переговорную на двоих — круглый стол да два стула, стены из мутного затемненного стекла, холодный свет лампы, вмурованной в высокий потолок. Неуютно даже без учета запертой двери! Деваться было некуда, но сидеть и смирно ждать своей участи не получалось. Господи, что теперь будет-то?! Хотя все складывалось не совсем уж очень плохо… Полицию не вызвали, пока что. Сканирование не дало охранникам ни моего имени, ни личного номера, ничегошеньки. Обыск тоже. Полнейшее инкогнито, неизвестная неидентифицируемая девица. Это хорошо, это удачно, связи с Кеннетом ноль. Ему нарушение закона грозит куда большими неприятностями, чем мне. Привлечет внимание местных легионеров, и… конец. Опять арестуют! Нет-нет-нет, не стану его упоминать, ни за что!.. С меня-то какой спрос? Доказательств причастности к погромам в лабораториях вроде не имеется, а чистосердечного признания не дождутся. Пусть обвиняют в чем хотят, правды все равно не выдам. Лучшее, до чего я додумалась «при задержании», — продолжать нести неадекватную чушь. Мало ли у скольких несчастных на почве пропажи магии крыша поехала. Я не исключение, вот! По пути бормотала детские стишки-пугалки и нелепо размахивала руками, пытаясь что-то наколдовать, а принесшего сюда мою потерянную туфлю охранника возмущенно спросила, зачем он ее погрыз. Заодно удалось безумно повращать глазами. Не знаю, испугался ли он, но смылся быстро.
За дверью задвигались человеческие тени. Почему, ну почему я не могу придумать дырку в стене и дать деру? Согласна быть не создательницей миров, а создательницей дверей! От бессилия тянуло приложиться головой об стол. Так глупо попасться, еще и в самом конце… Гадская лабораторная дама, угораздило же ее открыть рот! Лучше бы и дальше рыдала о своем котике. Я постаралась успокоиться и представить, что всего лишь сижу на собеседовании или вроде того. Как особо ценный кандидат, норовящий убежать к конкурентам, потому и дверь на замке…
Раздался щелчок, ручка медленно провернулась. На пороге появилась дама начальственного вида и неопределимого возраста. Острые, хищные черты лица, тонкая полоска губ, строгий брючный костюм, как влитой на точеной фигуре. За спиной ее маячил отловивший меня охранник.
— Вот она, — доложил он, — то ли прикидывается, то ли вправду дура.
— Вам нравятся единороги? — вставила я в пользу последней версии. — Мне — ни капли.
— Свободен, — властно распорядилась дама, и охранник поспешно закрыл дверь с той стороны.