«Кольт 1911». При всей моей нелюбви к автоматическому оружию, к этой пушке я, с недавних пор, ощущал нечто вроде уважения. За этим стволом стояла славная история, он не утратил своей актуальности спустя десятки лет, но даже не это было главным. Я доверял «Кольту». Хотя вернее сказать — доверял неведомому магу, нанесшему на него руны, устоявшие перед магией Изначальных, там, на Корабле, когда мы пытались сорвать ритуал Очищения. Даже одному из сильнейших колдунов Высших не удалось зачаровать мое оружие — и это было лучшей рекомендацией. Конечно, будь здесь моя «Анаконда» — я бы предпочел ее. Но «Анаконды» не было, и выбирать не приходилось.
Я сунул пистолет в кобуру, сунул в чехол запасной магазин, и набросил куртку. Посмотрел в зеркало — оружия не видно. Ну и хорошо. Взяв со стола ключи от машины, я обулся и вышел из квартиры.
На выходе меня перехватил консьерж.
— Мистер ван дер Тоот… — нерешительно проговорил он.
— Да? — я честно попытался припомнить, как его зовут, но не вышло. Консьерж работал здесь не так давно, и запомнить его имя я еще попросту не успел. Все, что я о нем знал — то, что это хитрого вида старичок, от которого постоянно пахнет дешевым вином. Этот запах консьерж пытался маскировать, жуя какую-то растительную дрянь, но маскировка выходила так себе. В остальном же, надо отдать ему должное, консьерж выглядел вполне презентабельно: чистый, опрятный, и работу свою делает нормально. Что еще надо-то?
— Я хотел бы поговорить о том, что произошло вчера.
— А что произошло вчера? — с напускным удивлением поинтересовался я.
— Это, конечно, не мое дело, но… У нас здесь приличный дом, и появляться в таком виде… Я-то все понимаю, но вот другие жильцы…
На мнение других жильцов мне было, если честно, плевать, но стоило дослушать, что хочет мне сказать старый абрикос.
— У других жильцов могут возникнуть претензии, если они увидят в доме человека в крови и грязи. И в чужой одежде. Я…
— Стоп! Ближе к делу. Я никого не видел, пока поднимался в квартиру, и никто не видел меня. Никто, кроме тебя, правильно?
— Правильно, но…
— И, думаю, для всех будет лучше, если об этом никто не узнает, верно? — я приобнял консьержа и сунул ему в карман куртки пятидолларовую купюру. Он расплылся в улыбке.
— Конечно, конечно, мистер… — не дав консьержу договорить, я сместил руку, обхватил его шею и слегка прижал.
— А если кто-нибудь об этом узнает — исключительно случайно, сорока на хвосте принесет, например — я буду знать, из кого следует выбить дерьмо. Мы поняли друг друга?
Лицо старого пропойцы приобрело красноватый оттенок, и я ослабил хватку.