Света и Ася сидели в самом конце автобуса. Кистень — у их ног, на ступеньках, где наглухо закрытая вторая дверь.
— Вот приеду домой, — блаженно говорила Ася, — Закроюсь на полдня в ванной. Вымою голову сначала одним шампунем, потом другим. «Не нужна мне с неба манна, мне бы ванна, ванна, ванна»…
А Свете больше всего хотелось назад. Она ощущала, что из жизни уходит то, что уже не повторится.
— Давайте обменяемся адресами — предложила она.
Ася чуть не подавилась пирожком с капустой, который купила на остановке.
— Сказать тебе, где я живу? — прокашлявшись, спросила она, — А может, ты мне скажешь?
Света покраснела густо, в цвет своей футболки. Тут до Аси наконец дошло.
— Я вам рюкзаки донесу, — сказал Кистень, — На вокзале это будет все — каждый сам станет до дому добираться.
Он ничего не сказал о себе, не открыл, где его дом, и Свете стало грустно до слез.
— Не хочу я домой, — сказала она, — Приеду, буду у Динки на вторую смену проситься.
— Может быть, второй раз все будет не так. Совсем не так. Лучше, если ты запомнишь, как было хорошо.
Кистень, конечно, был прав. Совершенно прав.
— А ты много по археологичкам ездил?
— Еще со школы. У меня мать… с Галиной Ивановной дружила. Меня и брали на все лето. Как в лагерь.
Ему и теперь предстояло ехать — на август. Деньги были нужны позарез, но он этого не сказал. Чтобы развлечь их, начал рассказывать, как вначале тоже боялся копать могилы, особенно детские. А ему все время их поручали — давай, мол, раскапывай своих ровесников.
— Только там не так, как здесь было. Там ямка такая, как овальное блюдо, и лежит в ней скелетик, на боку, ножки согнуты, рядом плошка с зерном…
Света смотрела на него и открытым, искренним, ждущим был ее взгляд. Ничего не было в нем тайного, такого, что не мог бы прочесть он.
Вот и сейчас он увидел, как в ответ на внутренне молчание, на пустяки, слетавшие с его губ, взгляд ее начал гаснуть, и лицо пыталось стать холодным, замкнутым. И губы слегка задрожали.
Он узнает, где ее дом. Но и все. Потому что, если сказать ей, откуда он только что освободился… И у него еще не было своего дома. Этот дом еще предстояло найти. Он коснулся ее запыленной старенькой кроссовки: — Подошва еле держится. Осторожнее иди.
Она только кивнула. Вокруг был уже город. И неуклонно, неотвратимо близился конец. Вокзал.
Глава 10. Ни в какие ворота
Это было — черт знает что. Это ни в какие ворота не лезло.
— Ты хочешь поехать на вторую смену? — не веря, переспросила Дина, — Еще двадцать дней? Ты — хочешь?
Несказанным было — а как же я? Я надеялась, минуты считала, тревожилась. Думала — ты приедешь, и мне будет спокойнее, веселее, легче. А ты, выходит, обо мне не думала совсем? — Зачем? Тебе что, без этого зачет не поставят?