Зубы у нее начали стучать только теперь.
— Ты говорил, что твоей рукой кто-то водит… Может, я не сама… Может, тоже понесло…
— Тогда ты должна была не кидаться на них с кулаками, а встать рядышком, и как Вячеслав говорит — вразумлять…
— Ага… прямо кино — «расскажи мне, студент, как наши космические корабли… бороздят Большой театр…»
Они сидели неподалеку от села, на пригорке, заросшим мелкими, пушистыми цветами, днем — желтыми. А сейчас — только медовый запах от них…
— Глянь, зарево, — вдруг сказал Женя. — Костер или…
Он приподнялся.
— Да эти гады тебе дом подожгли… Бежим…
* * *
Как водится, пожарная машина из райцентра добралась в село только к утру, когда можно было по пальцам сосчитать уцелевшие от дома головешки. И это был уже не пожар, а — цифра для статистики.
Двое молодых ребят в форме на пепелище и не сунулись. Постояли, покивали сочувственно, посоветовали сходить к участковому и написать заявление «ущерб-то для вас значительный, или нет?..»
Одна Славка побрела на пожарище неизвестно зачем — вернее всего, посмотреть — не уцелело ли хоть что на память.
Женя пошел следом — там же гвозди обгорелые, то да се… хоть за локоть эту помешанную поддержать…
— Смотри, — оторопело сказала Славка.
Пожар обнажил то, что никогда не открылось бы им. Заржавленную крышку никому не ведомого погреба. О котором знал, наверное, только прадед Ипатий.
* * *
— А я-то думала здесь — невесть что, на виллу на Канарах и белый «Мерседес» хватит.
— Фу, как пошло…
Перед отцом Вячеславом стояла объемистая, позеленевшая от времени шкатулка. Открытая крышка позволяла видеть тускло поблескивающие золотые монеты.
— Это ведь твое…
— Ну да еще… бабушка Наташа все вам отдала. Может, ради этого как раз… Чтобы нашли… Не знаю, как на «Мерседес», а на ограду вокруг источников вам точно хватит. С воротами. И ключ — Иосифовне.
Славка собиралась на автобус. В руках у нее была авоська с пирогами. Вещей не осталось, в пожаре сгорело все. Джинсы Славки были перемазаны золой.
На дорожку присели, и Женя ждал минуты, чтобы встать следом за Славкой — он собрался ее провожать. А отец Вячеслав перекрестил ее на прощанье.
— Да, — сказала Славка, вставая, — Если там останется какая-то мелочь — Федьке, на новую голубятню — и на самой что ни на есть возможной окраине. Голуби, это, конечно, классно, да только гадюки они, эти голуби…