– Воды нет? Запить?
– Воду Балесса сказала после зелья не давать. Хочешь солониной зажевать?
– Да я эту гадость твоими ушами зажевать готов!
– Как же это хорошо! – обрадовался Бяка. – Ты хочешь есть. Когда умирают, есть не хотят. Значит, ты не умрёшь. Я рад.
– А уж как я рад… Что со мной случилось? Что за болезнь? – спросил я, уже чавкая с такой жадностью, будто ни разу в жизни еду не видел.
– В реке очень холодная вода. Ты очень слабый, тебе нельзя мёрзнуть. Балесса говорит, что когда слабый мёрзнет, в нём открывают невидимые двери для злых сил. Наверное, они с демонами пришли, когда было нашествие. И так и остались у нас. А некоторые говорили, что ты мор с собой принёс. Боялись к тебе подходить. Но ты не покрылся язвами, и все успокоились.
– Я тут что, третий день валяюсь?
– Да. Третий.
– Плохо. Откуда у тебя столько квадратиков?
– Когда я понял, что ты сильно заболел, я рыбу отдал Мегере, а все мозги и печень продал. Квадратики на лекарства, а рыба в счёт будущих дней. Я боялся, что нас выгонят назад в сарай. В сарае слишком холодно и сыро при дожде, тебе туда нельзя.
– Спасибо, Бяка, ты всё сделал правильно. Сколько корзин вышло?
– Семь. Мы ещё четыре дня можем ничего не сдавать. Наверное.
– Почему, наверное?
– Я плохо очень считать умею, – потупился Бяка.
– Это исправимо, я тебя научу.
– Правда? Это будет хорошо. Тех, кто умеют считать, трудно обманывать. Они сами все жулики.
– Насчёт жуликов не обобщай. Но ты сосчитал всё правильно, значит, у нас есть ещё четыре дня в запасе.
– Может даже больше. Раз ты пришёл в себя, тебя можно оставлять одного. Теперь ты себе в бреду не навредишь. А я буду работать.
– Опять черемша? Ты забыл, что ли? Мы же победители, а победители не занимаются черемшей.
– Нет, не черемша. Рогоцвет пошёл, сейчас все на нём работают, даже шахтёры, – сказал Бяка так буднично, будто я обязан понимать, о чём речь.
Но я, естественно, вообще ничего не понял, о чём и сообщил:
– Какой рогоцвет? Ты о чём сейчас?
– Разве не знаешь?! – изумился Бяка. – А, ну да, ты ведь недавно тут. На левом берегу Черноводки растёт много рогоцвета. В конце весны он зацветает. Несколько дней цветёт, а потом всё, нет цветов. Цветы – дорогая специя. Это почти самое дорогое, что тут можно добывать легко. Их ведь обрывать любой сможет. Пока он цветёт, все работы прекращаются. Даже в шахту никто не ходит, все на рогоцвете. Даже патрульные рвут рогоцвет. Эш бы тоже его рвал, но кому-то ведь надо здесь оставаться. Пусто здесь сейчас, нет почти людей. Все на левом берегу. Вот и я там буду рвать рогоцвет. Никто не скажет нам ловить рыбу. Рыба может подождать, а рогоцвет не ждёт. Припасы есть, фактория не будет голодать.