Гудение твари мгновенно изменило тональность. Значит, засёк источник шума сразу же, после чего шустро подзарядился энергией от хозяина и поднялся на крыло, перестав касаться земли своими чуткими «сейсмодатчиками».
Чуть дёрнув спиннингом, я заставил приманку шлёпнуться в грязь у ног Бяки. Железяки тут же погрузились в жижу, а чик в тот же миг замер, растерянно загудев.
Упырь болезненно зашипел, а чик, развернувшись, отправился прочь, удовлетворённо жужжа.
Неизвестно, что бы он предпринял дальше, но Бяка решил загнать развитие ситуации в жёсткие рамки.
Глядя на жужжащий шар чуть ли не в упор, упырь зловеще прогудел:
– Сегодня умрём не мы. Так Гед сказал. Гед если сказал, так и будет.
От начала высказывания к концу уверенность в голосе заметно снижалась. Всё же товарищ не очень-то надеется, что я и сейчас добьюсь успеха. Чик на голос среагировал, рывком подскочив к источнику шума. Бяка только и успел прикрыть глаза руками, как жало впилось ему в предплечье.
Да ну их… Охотнички… Обычные трудяги, заявившиеся сюда заработать. Тот же Камай смог бы вычистить весь этот туман, не оставив ни одного шарука. О настоящих воинах надо думать, а не равняться на простолюдинов, не желающих рисковать за лишний грош.
Я справлюсь. Я ведь не крестьянин какой-нибудь, я, как-никак, последний представитель древнего клана. Кровь у меня голубее ясного неба, а сам я, в перспективе, опаснее Камая в десять раз.
Если не больше.
Летающий мяч сделал своё дело. Можно уходить.
К центру окружности.
А я, отбросив спиннинг в сторону, прыгнул в грязь. Бяка после удара хвостом не упал, а повис. Товарищ предусмотрительно указал, что не хочет завалиться в содержимое ямы после того, как подействует яд. Потому мы соорудили обвязку из остатков каната, подцепив её к центральному колу. Вот на ней сейчас и удерживалось обмякшее тело.
Подскочив, я не стал тратить время на аккуратное освобождение товарища. Сначала положил ладонь на его руку, активировав навык, а в следующее мгновение перерезал обвязку, обхватив падающее тело.
– Бяка, ты как?!
На миг обернувшись, Бяка продемонстрировал лицо, на котором торжество причудливо перемешалось с ужасом. С последним – всё понятно, а вот причину первой эмоции он зажимал в кулаке – несколько грибов с мелкими шляпками и длинными ножками.
Стволы цистосов задрожали, передавая вибрацию от тяжёлой поступи кого-то ужасающего, передвигающегося где-то вверху. Я не знал, как выглядит эта поросль там, высоко над головой. Туман ни разу не позволил разглядеть. Но одно понятно – она сплошная, будто исполинский зонт. Дождь, который прошёл позавчера, капал только на болоте. Здесь при этом было так же сухо, как всегда.