Ребёнок, тело которого я захватил, был полностью неполноценным. Он едва слышал, слабо видел, а запах навоза не всегда мог ощутить, даже уткнувшись лицом в свежайшую коровью лепёшку. Вкуса у него хватало только на то, чтобы мёд с солью не перепутать, а пальцы на ощупь не способны отличить задницу от лица.
С этим телом определённо что-то произошло. Если раньше я в нём ощущал себя, как ступня сорок пятого размера, втиснутая в детский ботинок, то теперь всё по-другому. Оно сидит на мне, как влитое.
Это больше не тело Гедара – это моё тело.
Необычное ощущение. Приходится заново привыкать к тому, что для обычного человека – норма.
Судорог нет, но осталась боль, угнездившаяся во всех суставах. Но она вполне терпимая и даже чуть приятная. Нет, не в том смысле, что я получаю удовольствие от хлыстов в руках озабоченных дамочек, облачённых в чёрный латекс. Это что-то вроде «мышечной радости» у людей, занимающихся спортом. Тот случай, когда человек изрядно перетренировался, отчего на следующий день ощущает себя не слишком хорошо, но понимает, что это пошло ему на пользу.
Понятие не имею, что со мной происходит, но должен признать, что с телом если не полный порядок, то всё очень хорошо. Так хорошо, как никогда до сих пор не бывало.
Значит, не мешает продолжить изучение своего состояния. Углубиться в то, чему в моём мире нет аналогов.
Проблема в том, что я очень смутно представляю, как это делается. Мать и приводимые ею время от времени умельцы не раз пытались меня научить азам работы с ПОРЯДКОМ. И я даже искренне старался, надеясь, что это позволит мне стать полноценным. Но всё без толку, ни разу ничего не получилось.
Но сейчас во мне что-то поменялось. Кто знает, вдруг это открыло прежде крепко запертые двери. На это намекают отдельные элементы кошмарного сна, из которого с трудом выбрался.
Однако сон – не реальность. Пока не попробуешь – правду не узнаешь.
Проблема в том, что мать и прочие толком не смогли объяснить, что и как следует делать. Это примерно то же самое, как учить человека медитации, при условии, что тот никогда прежде не интересовался духовными практиками и даже более того, считал их жалким шарлатанством.
Да уж. Задачка. Пожалуй, это так же трудно, как объяснить слепому цветовое разнообразие радуги.
Но я старался. Старался изо всех сил. До скрипа мозговых шестерёнок напрягал память, выуживая из неё всё, что доводилось слышать по этой теме. Вроде как, надо впасть в местную разновидность транса. Точный перевод, описывающий это состояние, звучит как «взгляд в себя». Вот и принялся выворачивать глаза по всякому.