Несмотря на попытки встряхнуться, Пэдуэй впал в тоску. Возможно, в мрачном настроении виновна была и погода: два дня подряд лил дождь, и все в доме пропиталось влагой. Мартин предался хандре и уныло смотрел в окно на печальный пейзаж.
Из такого состояния его вывел Фритарик, приведший в комнату коллегу Томасуса, Эбенезера-еврея – благодушного, хрупкого на вид старца с длинной белой бородой.
Эбенезер отжал бороду, стянул через голову плащ и спросил:
– Куда его, чтобы не накапать, драгоценный Мартинус? Ах, благодарю! Шел по делу и решил заглянуть, если не возражаешь. Томасус говорил, что у тебя очень интересно.
Пэдуэй был рад возможности отвлечься от мрачных мыслей и с удовольствием показал старику свое хозяйство.
Эбенезер задумчиво посмотрел на Мартина из-под густых бровей.
– Теперь я верю, что ты из чужого края. Из чужого мира даже! Взять хотя бы твою арифметику – она изменила всю систему банковского учета…
– Что?! – воскликнул Пэдуэй. – Откуда тебе известно?..
– Как! – удивился Эбенезер. – Томасус продал секрет мне и Вардану. Разве ты не знаешь?
– Продал?
– За сто пятьдесят солидов с каждого. Разве…
Пэдуэй прорычал страшное латинское ругательство, схватил плащ и шляпу и направился к двери.
– Куда же ты, Мартинус? – встревоженно спросил Эбенезер.
– Сперва я скажу этому бандиту все, что я о нем думаю! – рявкнул Пэдуэй. – А потом…
– Томасус обещал тебе не раскрывать секрет? Не могу поверить, что он нарушил…
Пэдуэй замер на полушаге. Сириец действительно не давал слова молчать. Просто Мартину казалось, что не в его интересах делиться новыми знаниями. Но если Томасусу потребовались наличные, ничто не запрещало ему продать секрет арифметики кому вздумается.
Взяв себя в руки, Пэдуэй признал, что ничего страшного не случилось – ведь он сам хотел как можно шире распространить арабскую систему счета. В сущности, его задело то, что, урвав солидный куш, банкир и не думал с ним делиться. Как и предупреждал Невитта, Томасус – честный человек, однако зевать с ним нельзя. Вечером того же дня Пэдуэй отправился к сирийцу. Фритарик нес наполненную золотом коробку.
– Мартинус! – вскричал банкир. – Неужели ты хочешь погасить долг? Откуда у тебя столько денег?
– Возвращаю все целиком, – ухмыльнулся Пэдуэй. – Надоело платить десять процентов, когда можно обойтись семью с половиной.
– Что? Где это ты найдешь такой смехотворно малый интерес?
– У твоего уважаемого коллеги Эбенезера. Он сам мне предложил.
– Ну, не ожидал я от Эбенезера… Если это правда, то и я могу согласиться на такой процент.
– Придется тебе сделать предложение получше, заработав столько на продаже моей арифметики!