Он говорит об Эштонах с подкупающей откровенностью, в свойственном ему дарвинистическом духе рисуя картину их воссоединения, – не столько по дружбе, сколько из коммерческих соображений. Оказывается, в то время он чуть не лишился контракта с Virgin. В записи сольного альбома Skull Ring (2003) участвовало множество музыкантов, и когда он предложил кооптировать «студжей», агент Virgin, поразмыслив, пришел в восторг. Эштоны тогда успешно гастролировали с Джеем Мэскисом и Майком Уоттом, и Игги увидел другого Рона – не того, кто всю жизнь живет с мамой, а музыканта, у которого есть собственные поклонники. О воссоединении он говорит по-деловому: «Люди любят воссоединения, им приятно видеть, что ты не забыл друзей, это какое-то очень базовое чувство» – особенно в Америке. Любопытно, что он вменяет подобную сентиментальность другим, а себе нет, и все же очевидно, что за личиной бесстрастной рептилии таится глубокая дружеская привязанность к Эштонам, ведь они во многих отношениях его собственные безумные потерянные братья.
Этот человек, всю жизнь ненасытно жаждавший любви, восхищения, уважения, наконец удовлетворен. «Я чувствую эту любовь. В последнее время получаю такое признание, которого не заслуживает вообще никто. Иногда напишут про нас что-нибудь хорошее, и я думаю: а почему не The Seeds, почему не The 13th Floor Elevators? А дело, конечно, в том, что люди слышат новое и начинают интересоваться тем, что ты делал раньше. Так что у меня все очень, очень, очень хорошо. Описал круг, в хорошем смысле слова».
Весь тот жаркий день мы раскапывали события далекого прошлого, и, как правило, Джим был на редкость откровенен, хотя при необходимости виртуозно менял тему: спросишь об успехах в школьном клубе дебатов, а он съезжает на то, как полезно это оказалось для карьеры рок-певца.
Когда в разговоре всплывает имя Боба Кёстера, который когда-то приютил его в Чикаго, а в награду получил стакан мочи, он хмурится: «Что он про меня сказал?» Я отвечаю неопределенно – мол, не то чтобы расстались друзьями. Он колеблется, стоит ли вдаваться в подробности, а потом сетует на «хулиганскую ментальность» рок-н-ролльщиков и сваливает все на Скотта Ричардсона. «Скотт – пример музыкального оппортунизма… он стебался над Бобом – они его обижали, а я не заступился». Он заметно погрустнел, и я думаю: может, и впрямь история с Кёстером запомнилась ему именно так, – как все мы умеем вычеркивать из памяти некрасивые семейные сцены. Как бы то ни было, в остальном он обезоруживающе честен. Мы обсуждаем последние дни Stooges, когда главным соратником Игги вместо Рона Эштона стал Джеймс Уильямсон: замечал ли он, как Рон страдает от того, что разжалован в басисты и отодвинут в собственной группе на второй план?