В разговорах с десятками людей, знавшими «студжей» в конце 1970 года, то и дело всплывает слово «темный». Иногда оно описывает общую атмосферу. Иногда конкретного человека – Джеймса Уильямсона, одаренного гитариста, который присоединился к группе как раз тогда, когда они на всех парах неслись к саморазрушению. Разные люди высказываются о нем с поразительным единодушием.
Натали Шлоссман: «С появлением Джеймса стало больше наркотиков, безумия, грима и вообще всяческой эксцентрики. The Stooges оказались в зоне эксцентрики».
Дэнни Филдс: «Мне он не нравился. Я не понимал, зачем он там. Братья Эштоны были такие славные, а тут такой контраст. Мне в этом чудилось что-то зловещее».
Скотт Эштон: «Я пригласил Джеймса на репетицию, на джем. Это я виноват. Лопни мои глаза, будь я проклят во веки веков…»
Джеймс Уильямсон был целеустремлен, неглуп, талантлив и неблагополучен. Он родился в Кастервилле (Техас) 29 октября 1949 года, в четыре года потерял отца; новый муж матери, полковник, ненавидел длинные волосы и рок-н-ролл. С переездом в Детройт Джеймс какое-то время играл в группе Скотта Ричардсона The Chosen Few, пока не получил от полковника ультиматум: «Или стригись – или приют». Фанат Боба Дилана, Джеймс поступил так, как, по его мнению, поступил бы Боб: послал полковника подальше. В приюте для трудных подростков наголо обрили в первый же день. Играть на гитаре Джеймс учился у оклахомского кантри-музыканта Расти Спаркса, который пригласил его в свое телешоу. Бунтовать научился в приюте, и к моменту встречи со «студжами» это был, по словам Скотта, уже «законченный уличный наркоман, хулиган и гитарный маньяк».
Честно говоря, когда Джеймс Уильямсон сменил Билла Читэма, вернувшегося к обязанностям роуди, на хребте у каждого участника психодрамы The Stooges сидел уже, как говорится, целый зоопарк обезьян. По словам Уильямсона, немногие из тех, кто видел в нем угрозу, знали его как следует, «а что касается героина, я попал уже на готовое – не я все это начал». Уильямсон не отрицает, что был «настойчив, сосредоточен на том, что нужно сделать. И все время подталкивал группу: надо делать лучше, играть лучше, быть лучше. Если поэтому считается, что я бандит, – что ж, так тому и быть. Я это вижу иначе». Именно Игги, отчаявшись в поисках пути вперед, усек, что техасский парень своей психотически-упертой гитарой может повести группу в новом направлении, и пригласил его на роль второго гитариста. Как говорил Игги позже, его напрягало, что Рон ленится, – на самом деле, несомненно, были для их разлада и более простые фармакологические причины. Даже в наркотическом угаре Игги настоял, чтобы Уильямсон разработал заикающийся, жесткий гитарный рифф, из которого выросла песня “Penetration”. На то Рождество Игги с магнитофоном, басом «Фрамус» и гитарой «Мосрайт» ненадолго съездил на Ямайку, пытаясь соскочить с героина и обновить репертуар.