Никто ему не возразил, и я услышал быстрые удаляющиеся шаги.
Усатый монах наклонился и, подхватив меня подмышки, легко поставил на ноги. Я покачнулся, лишний раз подтверждая их выводы о моем состоянии.
— Как ты сюда вообще пробрался? Святилище охраняется, вход был заперт.
— Я домой шел, а там… — Тут в памяти сверкнули языки огня, я услышал гул пламени, почувствовал запах гари, и тело на миг словно бы ощутило нестерпимый жар.
И крик. Исполненный боли и ужаса крик!
— Настя! — выдохнул я и, вытаращив глаза, уставился в усатое лицо. — Где она?
— Что такое «Настя»? — спросил монах, и я услышал, как инородно, неправильно имя звучит из его уст. Что-то вроде «Нийаситиа» — даже не передать.
— Моя сестра! — выкрикнул я. — Где она? Она… Она тоже здесь?
Я крутил головой. Пятеро монахов смотрели на меня. Кто с презрением, кто с удивлением.
— Ты из академии? — спросил усатый.
В голосе его мне послышалось что-то странное. Он будто протягивал мне спасательный круг, но я понятия не имел, как им воспользоваться.
— Печать, — потребовал он и схватил меня за правую руку, повернул ее тыльной стороной вверх. — Покажи печать.
Я с недоумением таращился на свою ладонь.
— Да какая печать? — отозвался другой монах. — Он же совсем молокосос, и одет в незнамо что. Откуда ты?
— Из Красноярска, — тупо ответил я.
Название города прозвучало ещё хуже имени сестры. Повторить его не решился ни один монах.
— Точно пьяный, — услышал я вердикт. — Или безумный. В любом случае, решать не нам.
Со стороны входа послышался топот тех, кому, видимо, предстояло решать. Я повернул голову. Монахи расступились, и я увидел самых настоящих рыцарей. Их было двое, на них были доспехи, на головах — шлемы, а в ножнах на поясах висели мечи.
— Видите? — говорил идущий следом за ними монах. — Так-то вы несете свою службу? Небось, спали?
Рыцари выглядели смущенными, но смущение быстро уступило место злости.
— Мы никогда не спим на посту! — рявкнул один из них.
Они схватили меня за руки, латные перчатки больно сжали кожу, и я вскрикнул. Похоже, меня таки выкинут сейчас куда-нибудь. Слава… Кому слава — я сразу подумать не сумел, слова подходящего не было. Спустя секунду в голове родилось: «Слава Огню», и легкая боль кольнула в виски́.
— В каземат его бросим, — заявил рыцарь. — Утром разберемся.