Команда не опознана. Заклинание не найдено.
Чувство юмора у тебя не найдено! Ладно, обойдусь своими силами.
— Натсэ, — сказал я тонким, будто чужим голосом, — ты можешь перелезть через ограду?
Ничего не случилось. Она не шелохнулась.
— То есть, не могла бы ты… А-а, нет! Натсэ! Перелезь через ограду!
В этот миг я чувствовал, как внутри меня закипает огонь, и тут же выползли надоедливые буквы — сообщить, что у меня опять чего-то там поднялось. Я сморгнул их, не вчитываясь.
Натсэ изящным движением перекинула ногу через оградку. Юбка при этом задралась довольно высоко, и у меня на миг перехватило дыхание. Хорошо, что Натсэ не позволила мигу длиться долго. Раз — и она стоит напротив меня, со своими убийственными глазами. Тут только я обнаружил, что она на пол головы ниже меня.
— Привет, — сказал я.
Молчание. Ужасно невежливая рабыня. Может, у нее где-нибудь кнопка есть?
Я, ничего особо не имея в виду, протянул к ней руку. Коснуться плеча не успел. Натсэ махнула рукой, и моя ладонь со звонким шлепком отлетела прочь.
— Ладно, — пробормотал я.
И вдруг заметил, что Натсэ проявила какую-то человеческую черту. Она покраснела!
В этот момент мимо нас прошел лысый «вампир», обнимая за плечо свою понурую рабыню. Мы с Натсэ повернули головы.
— А теперь, — тошнотворно ласковым голосом говорил он, — мы с тобой купим леденцов. Ты ведь любишь леденцы, моя сладкая?
Ганла промолчала и секунду спустя полетела в землю лицом.
— Ты должна отвечать, когда тебя спрашивают, дорогая, — всё тем же медовым голосом сказал «вампир». — Если я от тебя откажусь — знаешь, что с тобой будет?
Я отвернулся и успел заметить, как Натсэ справляется с дрожью.
— П, — сказала она. — П… Простите, хозяин. Я забылась.
Она опять поклонилась, будто состояла из двух деревянных половинок. Что же её так напугало?
Если хозяин раба умирает по вине раба, или отказывается от раба из-за личных качеств раба, раб немедленно умирает.
— Не переживай, — сказал я. — Это я виноват. Меня зовут Мортегар, но ты можешь звать меня Морт.
— Хорошо, хозяин.
Да уж… Тяжело нам придётся. Говорят, в дружбе мальчика и девочки обязательно кто-то один любит, а другой — тормоз. У нас, судя по всему, уникальная ситуация, когда сошлись два тормоза. Впрочем, что мне за дело до её заморочек? Я ведь не собираюсь с ней жить. В её теле поселится моя сестра. Моя взбалмошная, неунывающая и невзрослеющая сестричка. Интересно, как это лицо выглядит, когда на нём расцветает улыбка? Могут ли эти глаза лучиться неподдельным восторгом, когда «Ура, братик вернулся из школы!»? Я подумал, что если вот это вот тело попытается повиснуть у меня на шее, я заору. Придется привыкать.