— Я всегда буду помнить вашу доброту, господин, — пробормотала она.
— Размечталась. Ничего она помнить не будет, — заявила Талли. — У тебя в голове — отсроченное заклинание, поняла? Сейчас я вытащу тебя наружу, и ты пойдешь домой, но по дороге тебя скрутит, и из памяти выжжет последние сутки. Потом сама будешь решать, что тебе со своей жизнью делать. Хочешь — опять в рабство, хочешь — домой. Попрощались? Вот и миленько. Пошли.
И Талли за руку выволокла девчонку из комнаты.
Я повернулся к Натсэ и виновато развел руками. Натсэ грустно улыбнулась и пожала плечами. Мы сделали, что могли. Глупо было бы надеяться изменить мир, спалив одну халупу с кучкой негодяев.
Талли как ушла с Ганлой, так в тот день больше и не вернулась. Мелаирим вовсе ушел не прощаясь и, как обычно, пропадал до вечера. Мы с Натсэ остались вдвоём на весь день в пустом доме и использовали это время на всю катушку: доели остатки еды, найденные в столовой, и завалились спать.
А вечером нас разбудил почтенный Мелаирим. Он тихо вошел в комнату. Настолько тихо, что от этой тишины у меня во сне что-то в груди ёкнуло, и я проснулся, а Натсэ подскочила и того раньше. Пока я протирал глаза, она уже переместилась на стул на моей половине. Меч лежал перед ней, на столе. Пока еще в ножнах, но я уже видел, как быстро он их покидает при необходимости.
Мелаирим, войдя, устремил на меня тяжелый взгляд и так же тяжело привалился к стене. Я сел на кровати, отчаянно пытаясь придать себе бодрствующий вид. Получалось так себе. Ощущение было всё еще такое, будто барахтаюсь в желе. Ненавижу спать днём после бессонной ночи.
— Город стоит на ушах, — тихо заговорил Мелаирим. — Минувшей ночью кто-то убил трех городских стражников на окраине. Двоих прикончили их же оружием, третьего — медной монетой в один дилс. Потом неизвестные проникли в дом Герлима, профессора изящных искусств, преподавателя академии. Неизвестные устроили настоящую бойню, убили, в числе прочих, сына Герлима, его самого оглушили, а дом — сожгли. Ходят настойчивые слухи, что работали маги Огня из Ордена Убийц. Скажи мне, Мортегар, когда я говорил тебе, что магию Огня нельзя использовать вне вот этого места, тебе что-то было непонятно?
Вопрос был с подвохом, и я выбрал наилучшую стратегию: глубокомысленно промолчал. Потом, спохватившись, ещё понуро опустил голову. То, что в школе я не возглавлял списки популярности, не делало меня пай-мальчиком, любимцем учителей и родителей. Я нередко бесил и тех, и других. Порой на меня орали, а иногда говорили вот так, как сейчас. Мол, что же ты делаешь со своей жизнью, Мортегар, ты же понимаешь, что назад пути нет, и мы уже устали за тебя бороться.