Лавров смог лишь вкратце просветить Архипова относительно результатов своей поездки: сообщник Терентьева найден, с ним остался работать Медников.
Архипов и Лавров по привычке расположились в библиотеке — телефонный аппарат полковник велел перенести туда же. Однако звонков было немного: один раз телефонировал Ванновский, сообщив о том, что у побережья Ливадии разыгралась сильная буря и что крейсер «Память Меркурия» по причине волнения не может выйти за телом усопшего императора из Севастополя. Буря продлится, по мнению знающих моряков, не менее 3–4 дней.
Полковник и ротмистр переглянулись: не будучи суеверными, они все же не могли не усмотреть какого-то зловещего знамения в совпадении смерти императора со штормом.
Через малое время перезвонил Зволянский. За неимением прочих новостей, он зачитал телеграфную депешу из Ливадии:
Ливадия, 20 октября 1894. Диагноз болезни Его Величества Государя Императора Александра Александровича, поведший к Его кончине: с последовательным поражением сердца и сосудов, геморрагический инфаркт в левом легком, с последовательным воспалением. Подписано: Лейден, Захарьин, лейб-хирург Гиршев, профессор Н. Попов, почетный лейб-хирург Вельяминов, министр Двора граф Воронцов-Дашков.
— Ну, а что там с нашим… «нефритом»? — помолчав, поинтересовался Зволянский. — Есть какие-нибудь известия из замка?
— Сами уж беспокоимся, — вздохнул Архипов. — Судя по тому, что там открылось, не забрили бы нашего Медникова в арестанты под каким-нибудь предлогом. Он же, насколько я понял, кое-что запретное арестанту передал. Возьмут нашего Евстафия в заложники, так сказать…
— Не будьте бабой! — грубовато прервал его директор. — Ишь, какие пули отливаете! Да если только Медников через два часа не вернется, я сам за ним с такой командой поеду, что тошнехонько будет всем тамошним мерзавцам! Даю отбой!
Наконец явился и сам Медников, встреченный только что не с оркестром. Сознавая важность добытых им сведений, прежде всего попросил чаю и чего-нибудь постного.
— Со вчерашнего дня крошки во рту не было, господа, — признался он.
Архипов повлек героя дня в столовую, на ходу призывая Кузьму.
Через полчаса, наскоро перекусив, Медников принялся рассказывать.
Как и предполагалось, заводилой в компании бесшабашных драгунских офицеров был Терентьев. Он же приохотил товарищей не только к тайному дому свиданий с малолетними девчонками-гимназистками, но и к кокаину, а позже и к еще более страшному зелью — морфию. Не попался Терентьев благодаря своей сообразительности: когда двум совсем юным «жрицам любви» стало от кокаина дурно, он сказал товарищам, что пошел за доктором. И не вернулся. Перепуганная хозяйка притона послала за родителями гимназисток.