Люциуса?
Агасфер промолчал.
— Все равно без полковника Архипова до люциусских карт нам не добраться: они где-то здесь, в его доме, — постановил Лавров. — На Таврическую переносить их посчитали нецелесообразным: тамошнее помещение еще не совсем готово, как вы изволили видеть. Насчет предложения Люциуса никому не говорите, Берг. Лучше придумайте, как добраться до этих самых карт минных полей. Не могу же я заявиться к генерал-адъютанту Авелану[98] и сказать: Федор Карлович, мы тут в Разведывательном отделении решили проверить — что будет, если передать в немецкий Генштаб схему постановки минных заграждений на Балтике… В общем, пока берем паузу. До пробуждения полковника. Вы будете у себя, в своей комнате, Берг? А я, по договоренности с Андреем Андреевичем, занял одну из его гостевых комнат.
— Последний вопрос! — уже на пороге остановил его Агасфер. — В полученной мной депеше упоминались некие арендаторы. Что имелось в виду, Владимир Николаевич?
— А-а, эти… Ну, если коротко, то Лопухин обзавелся собственным разведывательным отделением в лице Манасевича-Мануйлова. Этот типус и раньше был при Департаменте, числился в заграничной, или парижской охранке. С помощью французских спецслужб наблюдал за деятелями политической эмиграции. Я его плохо знаю, но слышал, что это матерый аферист и ловкач! Деньги выгребал из департаментского бюджета с большим усердием. Зволянский несколько раз пытался от него избавиться, но у Мануйлова крепкие связи. А теперь сей аферист почуял дополнительную поживу, и задурил Лопухину голову созданием собственного «Специального отделения по розыску о международном шпионстве». Ни штатного расписания, ни своего устава, ни четко разработанных правил… В общем, будут только путаться под ногами и перехватывать лакомые кусочки, как надеется Майнуйлов. Кстати, контр-адмирал Вирениус из Главного морского штаба также оставил за собой право напрямую работать с морскими атташе. МИД через своих дипломатов кое-какие интересные сведения по-прежнему добывает. Правда, «делиться» не хочет. Вот кто имелся в виду под арендаторами, Берг. Спокойной ночи!
Однако выспаться Агасферу нынче было не суждено. Ворочаясь в постели, он невольно суммировал в голове то, что когда-то слышал или читал в документах Департамента полиции о Мануйлове.
Ваня Манасевич родился в семье еврея-чиновника, сосланного в Сибирь за подделку акцизных бандеролей и вскоре там умершего. Шустрого семилетнего мальчонку усыновил богатый сибирский купец Мануйлов, отправил его в Петербург, где тот закончил реальное училище, принял лютеранство и начал карьеру в департаменте духовных дел.