Агасфер молчал — да и что он мог сказать?
— Я добыл эти карты, снял с них хорошую копию, — помолчав, признался Лавров. — Так что можете связываться с Люциусом и докладывать, что выполнили его просьбу. Если успеете, конечно…
— Что вы хотите этим сказать, господин ротмистр? «Если успеете»?
— Только то, что по вашим следам идет господин Мануйлов.
— По моим следам? Для чего?
— По-видимому, господину Мануйлову не понравилось ваше отношение к буграм[100] как таковым! Он откопал где-то донесения французских спецслужб о том, что двадцать лет назад в Париже вы устроили за неким японцем слежку без санкции и без ведома начальства! А потом, уже в архивах Вельбицкого из петербургской охранки, я нашел сведения о том, что где-то под Варшавой вы зарезали японца, и двадцать лет скрывались от розыска и следствия. Что дезертировали из гвардейского батальона и неизвестно чем занимались все это время. Что скажете, Берг?
Но вам-то я все рассказывал, Владимир Николаевич!
— Да я помню! — отмахнулся Лавров. — Плохо, что он знает, что вы вернулись в столицу! Думаю, к Архипову вам возвращаться нельзя… Дом наверняка обложен полицией!
— Но почему?
— Скорее всего, для того, чтобы арестовать вас и отдать под суд Особого присутствия.
— Но за что? Господи, с тех пор прошло столько лет! Поединком с японским агентом-сепаратистом я спас переговоры по Сахалину, способствовал сохранению имиджа государя и России! В конце концов, я могу обратиться к господину Лопухину! Он не позволит!
— К Лопухину! Amicus Plato, sed magis arnica Veritas. Слыхали? «Платон мне друг, но истина дороже». Я уже говорил с его превосходительством Лопухиным, он разводит руками: пусть разбирается правосудие! Кстати, не будучи уверенным, что вы вернулись из Крыма, именно господин Лопухин догадался протелефонировать на квартиру Зволянских и попросил к телефону вашу Настю. И та ничтоже сумняшеся сказала, что вы вернулись и уже водили ее в синематограф.
— С-скотина! Не Настя, конечно! — поправился Агасфер. — Слушайте, Владимир Николаевич, может, мне стоит отдаться этому суду? Не инквизиция, в конце концов, разберутся…
— Вы сумасшедший, Берг! Из этого суда для вас только одна дорога: на каторгу! И то в лучшем случае!
Помолчали.
— И все-таки я думаю, что надо попытаться поговорить с Лопухиным, — задумчиво произнес Агасфер. — На мой взгляд, лучше всего для этого подходит Архипов! Пусть он, по старой памяти, пригласит его превосходительство к себе в дом. Поглядим, как пойдет разговор. Может, мне удастся убедить директора в своей лояльности к государственным устоям! Полагаю, что кое-какие заслуги у меня все же имеются!