— Какія наши деньги? — сказалъ Грынь. — Помогали одинъ другому, у кого чѣмъ было… Кто шматокъ земли продалъ. Въ Полтавщинѣ каждый кавалокъ земли — сто — двѣсти карбованцевъ, не такъ, какъ здѣсь. У кого хата была, у кого корова, — все деньги.
— Мнѣ вотъ братья помогли, — прибавилъ онъ. — Ты, говорятъ, холостой человѣкъ, испытай тую Америку, какая она для людей. Если понравится тебѣ, напиши; пріѣдемъ и мы…
— Что же вы, написали? — спросилъ я.
— Я еще денегъ не заробивъ! — отозвался Грынь. — Надо долга отдати, а то на слово не повѣрятъ!
Я не вполнѣ понялъ, имѣлъ ли разсказчикъ въ виду братьевъ по крови или по вѣрѣ, но это, по-видимому, были люди недовѣрчивые, которые не хотѣли пускаться на невѣрное предпріятіе.
— Мы тоже другъ-другу помогали! — сказалъ пестрый жилетъ.
Очевидно, тутъ было нѣсколько группъ, пріѣхавшихъ въ разное время.
— А то!.. Въ Писаніи сказано: помогай ближнему до семи разъ и еще семь разъ семь. Кто есть ближній? Перво — своя родина (собственные родные), потомъ — своя вѣра, потомъ — всѣ люди. То мы и помогали поэтому.
— А ни? — возразила портомойница на это своеобразное богословское заявленіе. Она вмѣстѣ съ Христиной послѣдовала за мужчинами. — Надо всякаго миловать ровно. Вотъ съ нами на пароходѣ жиды ѣхали, пять семей. Какія были деньги, все отдали на машину да на билетъ. А потомъ какъ засѣли въ Емигранѣ (она нѣсколько запнулась, но выговорила это слово правильнѣе другихъ), йисти нечего у нихъ. То мы имъ по доляру на день давали отъ своего имѣнія. Только бы не засохли они съ голода. Ой, бѣдненькіе, даже взгадывать худо такую бѣду! Плачутъ, руки цѣлуютъ, въ ноги кланяются. А мы имъ говоримъ: «Не намъ кланяйтесь, а Тому, Кто дае и вамъ, и намъ, на общую долю».
— А гдѣ лучше жизнь? — задалъ я другой стереотипный вопросъ.
— Та щожъ? — отозвался съ другой стороны двора мрачный, очевидно пессимистическій голосъ. — Бѣдному человѣку вездѣ худо, хоть сквозь землю пройди. Да хоть и въ Канадѣ этой, работай, какъ черный волъ, даже рубашка не обсыхаетъ.
— Опять закаркалъ! — съ неудовольствіемъ возразилъ человѣкъ въ пестромъ жилетѣ. Прировнявъ злото до блота… Какая намъ жизнь была, какъ воробью при дорогѣ. Кто схвативъ, тотъ и сдушивъ. А здѣсь наша заработка два доляра на день!
Пестрый жилетъ, очевидно, былъ оптимистомъ и поклонникомъ канадской жизни.
— А земля крѣпкая, какъ глей, — настаивалъ пессимистъ. — Ея и лопата не беретъ. Въ Полтавѣ нѣту такой крѣпкой земли. Работа легче…
— Легче! — съ негодованіемъ передразнилъ оптимистъ. — А курицу выгнать негдѣ. Вотъ она какая легкость. А здѣсь заплати десять доляровъ и бери пятьдесятъ десятинъ, еще съ прибавой.