Вотъ какъ выходитъ, ежели въ степѣ поодиночкѣ жить, — закончилъ Миша. — Наши живутъ гуртомъ, цѣпляются другъ за дружку, какъ репешочки.
— И въ городахъ у нихъ по-всякому, — продолжалъ Миша.
Съ непорочной высоты своихъ девятнадцати лѣтъ онъ подвергалъ окружающій міръ самой безпощадной критикѣ.
— Лучше, конечно, чѣмъ тамъ, а выходитъ одно на одно. Я же еще тамошняго не помню хорошо, — вставилъ онъ, — больше слыхалъ отъ старшихъ… А про здѣшнее скажу: если у кого денегъ нѣтъ, того считаютъ хуже грязи. А компанейщикъ Сипіаровъ всю округу въ рукахъ держитъ.
— Какой Сипіаровъ? — спросилъ я съ удивленіемъ.
— S. Р. R. Company, — объяснилъ Миша по-англійски.
Первыя три буквы обозначаютъ Canadian Pacific Railway (Канадская Тихоокеанская дорога) и произносится по-англійски си пи аръ. Духоборы безцеремонно передѣлали эти безличныя акціонерныя буквы въ жадное олицетвореніе канадскаго капитала, подъ именемъ компанейщика Сипіарова. Я сталъ разспрашивать духоборскихъ юношей о городскихъ увеселеніяхъ и диковинахъ, въ которыхъ нѣтъ недостатка въ бойкой столицѣ Западной Канады. Обыкновенно первобытные умы прежде всего вовлекаются именно въ орбиту этихъ грязныхъ и грубо раскрашенныхъ приманокъ, и мнѣ было любопытно узнать, насколько эта свѣжая молодежь поддается такому непосредственному зрительно-слуховому влеченію.
Миша однако встрѣтилъ мои разспросы тѣмъ же самымъ, непримиримымъ осужденіемъ.
— Театры? — говорилъ онъ, — а что въ нихъ смотрѣть? Мы пробовали, ходили. Только одна срамота. Парни да дѣвки ломаются. Безстыдники! — заключилъ онъ совсѣмъ по-дѣтски, и его румянецъ снова вспыхнулъ до самыхъ ушей. Повидимому, онъ вспомнилъ подробности своего личнаго опыта въ посѣщеніи какого-нибудь изъ виннипегскихъ кафе-шантановъ.
— Не говори! — вмѣшался другой духоборскій критикъ, по виду совсѣмъ подростокъ, еще моложе Миши. У него были веселые сѣрые глаза и пріятный, слегка картавый голосъ.
— Театры бываютъ разные. Вотъ я зимуся видѣлъ въ Менодозѣ, одинъ драмъ давали, какъ его, «Отеллу», сочиненіе Шекспира, — сколь хорошо!.. Даже въ книжкахъ столь хорошо не пишутъ. Главный игральщикъ тамъ нигро, черенъ арапъ по-нашему, свою жену удушаетъ на сценѣ.
— Что же хорошаго! — угрюмо возразилъ Миша. — Значитъ, онъ убивецъ…
— Онъ не виноватъ! — горячо возразилъ защитникъ драмы. — Его злой человѣкъ подбилъ. Онъ потомъ съ горя самъ зарѣзался. Вѣрите, я ревма-ревѣлъ отъ жалости! — простодушно признался онъ, обращаясь ко мнѣ.
Меня, однако, занимала совсѣмъ другая идея.
— Вы, значитъ, понимаете англійскій театръ? — спросилъ я молодого театрала.