– Я люблю другую.
– А что-нибудь про месть отвергнутой женщины слышал?! Уно кретино, дебило, идиото…
Сколько реальных проблем могла принести с собой эта черноволосая красавица, я, кстати, вполне себе представлял. Причём главная опасность была не столько в ней самой, сколько в том или в тех, чьи интересы она отстаивала. Например, некий Хан, с которым у меня был непродолжительный разговор и о личности которого наш домашний бес категорически отказывался говорить. Думаю, у него были на то причины, и не мне его осуждать, он и так рискует.
Но вернёмся к Якутянке. О том, скольких бесогонов погубила жгучая брюнетка в песцовой шубе и высоких сапожках, меня предупреждал ещё отец Пафнутий. Батюшка сам с ней сталкивался, и не раз, но только если его годы меняли, то над Якутянкой время было не властно. Она демон не последнего ранга, и редко кто сумел выдержать томный взгляд её чёрных глаз, наполненных от края до края беззвёздной темнотой Вселенной…
– Она вернётся, да?
– Ты шутишь, мин херц?! Да кто тебя забудет после того, что ты там устроил на балу? Я, я, дас ист фантастиш!
– Ты всегда это говоришь.
– Я говорю, а ты делаешь!
– Не кричи на Тео, а не то кусь тебя.
– Вот всякую псину лишний раз не спроси… ай! Больно же!
Мой доберман всё сделал правильно. А если кто-то вдруг чего-то там где-то как-то почему-то недопонял или продолжает питать влажные иллюзии, я напомню: Анчутка – это бес. Бес – значит, чужой, тёмный, не за нас. И то, что на данный момент он нам служит, помогая по дому, это, мягко говоря, противоестественно. Этого нельзя забывать.
Безрогого и бесхвостого красавчика держит в узде ряд православных молитв и одна георгиевская ленточка, особым образом повязанная на шее, так, чтоб не снял. Как я уже говорил раньше, достаточно включить телевизор (инет, радио, газеты, логику…), чтобы самостоятельно посмотреть, убедившись раз и навсегда, кто боится ленты святого Георгия.
Где она законодательно (!) запрещена? В какой среде и в каких странах? Нашли? Поздравляю. Вот там и правят бал бесы, а люди… люди изо всех сил им подыгрывают.
– Когда за нами придут?
– За кем за нами, амиго? Нихт ферштейн, жё нэ компран па, ничого не розумию…
– Декарт тебе в печень! Когда за мной придут, так яснее?
– А почему ты спрашиваешь в будущем времени? – искренне удивился наш домашний нечистый, делая самое честное выражение лица.
Сколько я его знаю, это означает примерно полторы-две минуты до… До чего угодно! И лично я потратил их с пользой, залив в серебряную фляжку святую воду. Ох, если б это хоть сколько-нибудь критично могло изменить ситуацию, но хоть что-то, увы… увы… увы…