Доктор Ни На двигалась быстро и ловко.
– На вкус будет как клубничка! Совсем-совсем не двигайся, ладно, Рэйни? – Стоматолог смазала десны Рэйни анестезирующей пастой и ввела иголку прямо в мягкую розовую десну. Уверенно нажала на поршень шприца. В общей сложности Рэйни нужно три укола новокаина.
– Если станет неприятно, подними левую руку, – сказала доктор Ни На. Рэйни поднял правую, задергал ступнями.
– Это правая. Подними левую, – сказала доктор Ни На.
Рэйни сменил руку, лихорадочно зашевелив всеми пальцами. Пальцы у него бесновались, но тело не шевельнулось ни на втором, ни на третьем уколе.
– Это иголка? – спросил Рэйни с инструментами во рту.
– Она вводит лекарство, – ответила доктор Ни На.
– Ненавижу, – сказал Рэйни, пока рот ему набивали ватой.
– Знаю, но нам вроде как надо, – сказала врач. Эта фраза поразила меня – это же девиз всего китайского образования.
Далее начался парад блестящих острых предметов: доктор Ни На совала все подряд в рот моему ребенку: похожую на бабочку штуку, чтобы рот не закрывался, длинные тонкие металлические палочки, которыми чистят каналы, серебристый крючочек, которым туда-сюда двигают вату. Один инструмент оказался длинным и тонким, как иголка, – эдакий прибор, чтобы издалека выкалывать глаза шмелям.
Рэйни сжимал и разжимал кулачки, но тело не двигалось. Ноги подрагивали и дергались, но тело не шевелилось.
Через сорок минут доктор Ни На вынула окровавленную вату, и все завершилось.
– До свиданья! – чирикнул Рэйни, спрыгивая с кресла.
На пути домой мы с Робом, несколько ошарашенные, бурлили гипотезами.
– Это из-за китайского детсада? – размышлял Роб вслух.
– Он внимательно слушал авторитетное лицо и способен терпеть боль, – отозвалась я. – Он знает, что не все всегда будет легко.
– Давайте еще туда сходим! – вклинился Рэйни. Новокаин все еще действовал.
Наутро я преисполнилась решимости и отвела в сторону учительницу Лю.
– Прошу вас не засовывать никакую еду ему в рот во время питания, – сказала я. – Рэйни должен есть только в обед. Частая еда вредит его зубам.
– Хорошо, – сказала она, заморгав от моей прямоты. – А как же печенье? И печенье утром тоже нельзя?
– Особенноникаких печений по утрам, – ответила я.
Китайцы сообразили, как сделать так, чтобы дети сдвигали горы, подчинялись старшим, запоминали таблицу умножения и неделями упражнялись в дриблинге, чтобы потом посоревноваться с однокашниками.
Но в части гигиены рта и рафинированного сахара пусть будет по-моему.