.
Говорят, что по сути своей, Прага – это два города: дело в том, что под видимым городом прячется второй, подземный, убежище для чар и чертей, в котором можно встретить человека из глины, Голема, вылепленного раввином бен Бецалелем, который сорвался с поводка своего создателя, чтобы вести в подземельях жизнь чудовища, питающегося людской кровью. Лично я не слишком-то в это верю, поскольку в соборе святого Вацлава показывают палец и ухо этого великана, которые здесь хранятся с того момента, как Голем разбился на кусочки.
В предвечернем легком тумане город рисовался на фоне неба просто изумительно с невероятным своим количеством башен и колоколен, словно бы их строители множеством стремящихся ввысь конструкций желали подтвердить ежедневное сражение Бога с сатаной.
В соответствии с имеющимися у нас сведениями, алхимик Сетон проживал неподалеку от Императорского Замка на Градчанах, на другом берегу Влтавы, через которую вел красивейший каменный мост Карла IV Люксембургского. Потому-то, оставив наш экипаж и багажи на постоялом дворе неподалеку от собора святого Вацлава, мы направили свои стопы на другой берег реки. Когда мы очутились под замком, нас сразу же поразила импозантная глыба собора святого Вита, в котором, наряду со смертными останками имперских монархов, хранили язык святого Яна Непомуцена, которого в 1393 году убили по приказу короля Вацлава IV и бросили во Влтаву, перед тем подвергнув самым жесточайшим пыткам. Предание гласит, что священник умер за отказ раскрытия тайны исповеди. Тело святого мученика до настоящего времени можно видеть нисколечко не изменившимся, равно как и язык, который, как считает пражский люд, оживает в драматических для чешского народа моментах. Так было перед казнью Яна Гуса, еще перед поражением под Могачем, в котором пал Людовик Ягеллончик, а недавно этот же язык, якобы, произнес таинственное слово "белая гора", смысла которого до нынешнего времени никто понять не в силах[6].
Поиски дома Александра Сетона не представили особых сложностей, но вот попасть туда оказалось невозможным. Ставни были закрыты наглухо, а стук в двери, над которыми висел черный флаг, извещающий, что этот дом посетила смерть, не дал никаких результатов. Мы стояли колотили в двери минут с пять, как вдруг из узкой и крутой улочки появился пожилой иудей в высокой меховой шапке, как оказалось впоследствии, знаменитый золотых дел мастер и сосед нашего алхимика. приняв Алонсо за своего сефардского[7] соплеменника, он начал говорить с ним по-испански, поскольку язык своих отцов и дедов, изгнанных католическими королями из Кастилии и Арагона, он знал.