Внутри повозки я обнаружил два удобных сидения исключительной мягкости и массу книг. Il dottore указал мне место, на котором я мог устроиться, сам же, проявляя полнейшее отсутствие последующего интереса к гостю, надел очки и взял какой-то том, при чем, с началом чтения весь свет Божий перестал его интересовать.
Качка повозки привела к тому, что я провалился в сон; мне снилась красавица Беатриче, потом моя тетка Джованнина, а под конец мне показалось, что наша коляска отрывается от земли и въезжает на тракт, являющийся по сути своей Млечным Путем, чтобы катиться по нему далеко-далеко за границы нашего убого воображения.
Когда я пришел в себя, уже встал ясный день, il dottore продолжал чтение, но лошадей в промежутке должны были сменить, потому что раньше сивой, а теперь вороной масти, они ехали дальше без малейших признаков усталости. Как я узнал, карлик Гог, возможно, по причине своего происхождения из черной Африки, обладал зрением, позволяющий ему видеть ночью, словно днем, что позволяло ему управлять повозкой в любое время суток.
Понятное дело, тогда я понятия не имел, что, принимая приглашение il dottore, я безапелляционно меняю свою жизнь, вступая на опасную, хотя и ужасно увлекательную, тропу.
Ведь кем я был раньше? Пареньком из Розеттины, с незавершенным образованием, которое могла мне предоставить провинциальная иезуитская коллегия; пацаном, практически не знающим жизни, ибо воспитывался я под колпаком, среди домашних, близких и друзей, и до того времени, когда из чистого любопытства выбрался с юным графом Мальфиканте в Монтана Росса, чтобы подсмотреть игру богачей в шабаш, что стало причиной больших неприятностей, верил, будто бы весь мир добр, мил и справедлив. Прибавлю еще, что мой мужской опыт ограничивался двумя одноразовыми встречами с женщинами, из которых одна была колдунье, а втора – куртизанкой. Тем не менее, в первые сутки, проведенные в карете, я не предполагал, что встреча с il dottore может быть чем-то большим, чем случайным приключением.
Зато я размышлял над тем, что же вызвало, что он, подобно мне, выбрался в дорогу окольными путями, причем гнал так, словно за ним гнались все черти? Неужто, как и я, он убегал от врагов?
Я слышал, что в Неаполитанском королевстве в последнее время началась охота на колдунов и ведьм. Так, может, он был одним из них? Ведь на беглеца он никак похож не был. Ибо никогда он не оглядывался назад, смотрел постоянно вперед, в городках не боялся вступать в толпу ни расспрашивать про определенные события и людей – смысл этих расспросов дано мне было понять нескоро.