Еще при Августе Сильном она, 31 года, приехала из Венеции в Дрезден. Она только что вышла замуж за Гассе и вместе с мужем получала 12 тысяч талеров жалованья. Но супруга прекрасной артистки при Дворе считали совершенно лишним, так как король желал иметь Фаустину в своем исключительном распоряжении. «Поэтому Гассе снова отправили в Италию ради искусства и продержали там семь лет».
Эта женщина имела такое влияние на короля, что однажды во время представления оперы «Зенобия», когда Август разговаривал несколько громко с окружающими, она подошла к королевской ложе и пропела слова текста: «Taci, ic tel commando!» (Молчи, я тебе это приказываю), прямо обращаясь к королю.
Второй певицей была возлюбленная Брюля, Терезия Альбуцци.
Ничто не могло сравниться по роскоши обстановки с оперой, которую Август III вообще предпочитал. Приходится удивляться затратам на нее.
«Постановка оперы Гассе «Солиман», сыгранной в 1751 г., в которой впервые на сцене появились 18 живых лошадей, стоила сто тысяч талеров.
После двенадцатого представления наплыв зрителей был так велик, что придворные дамы, к досаде городских дам, нанимали солдат швейцарской гвардии, чтобы они заранее занимали места.
На сцене большого оперного театра помещалось до пятисот человек, мог проехать целый эскадрон кавалерии, и при торжественных шествиях восточных героев среди мулов, верблюдов появлялись дикие животные».
Но все виданное до сих пор было превзойдено в опере Гассе «Атилла» — одном из его лучших произведений, либретто к которому написал знаменитый Метастазио в Вене.
«Все великолепие римских императоров, проявлявшееся в триумфальных шествиях после побед над варварами, было перенесено на сцену. Более ста лошадей участвовало в шествии; тут парадировали римские сенаторы, рыцари, ликторы, преторьянская охрана, тяжелая и легкая конница и пехота; среди добычи находилась массивная золотая утварь и другие драгоценности королевской сокровищницы. Велик был восторг дрезденцев и многочисленных чужестранцев; он распространился и на оркестр: старый придворный барабанщик пробил дыру в своем инструменте».
Не менее дорого стоили балеты. Знаменитый Винкельман, живший с 1740 г. у саксонского министра графа Бюнау в его имении близ Дрездена в качестве библиотекаря, пишет в своих письмах незадолго до Семилетней войны, готовясь к итальянскому путешествию, что «один билет во время карнавала стоил 36 тысяч талеров».
В 1756 г., когда Фридрих Великий занял Дрезден, управляющий придворной оперой получал 15 тысяч талеров жалования. В государственном календаре за 1756 г. число лиц, принадлежавших к придворной опере и капелле, показано в 170 человек.