Королю показалось, что красавица намекала ему на княгиню Тешен.
— Вы слишком скромны, графиня, — сказал он.
— О, нет, ваше величество, — с живостью возразила Анна, — быть истинно скромной очень трудно, а я только не приписываю излишнего значения красоте.
— Но красота лица не свидетельствует ли о красоте души? — сказал Август.
Анна потупила глаза и промолчала. Король продолжал:
— После такого долгого и строгого уединения, в котором держал вас жестокосердый Гойм, скрывая от нас свое сокровище, двор, наверное, кажется вам очень странным?
— Не могу этого сказать, государь. Придворная жизнь для меня не совсем незнакома; я всю мою молодость провела тоже при дворе, правда, не при таком блестящем и многочисленном, как ваш, но все же при дворе, который, хотя и в миниатюре, мог дать мне понятие о том, что такое придворная жизнь. Если я не ошибаюсь, то в этом случае все дворы между собой схожи и напоминают одно и то же…
— Что же именно они вам напоминают? — спросил король.
— Театр, в котором разыгрывают комедию, — отвечала графиня.
— Вот как! Но в таком случае, какую же роль я играю в этом театре?
Анна взглянула с улыбкой на Августа и отвечала:
— Ваше величество здесь директор труппы, и вас как директора тут, вероятно, немножко обманывают.
Август улыбнулся.
— Неужели вы думаете, что здесь все только одно притворство?
— Сомневаюсь, государь, чтобы могло быть что-нибудь другое, — со вздохом ответила Анна, — короли так несчастливы, что они никогда не слышат правды.
— Может быть, — возразил Август. — Оттого-то они часто и ищут такие уста и такое сердце, которые могли бы дать им хоть каплю этого благодетельного нектара.
— Да, ищут, но находят все-таки таких, которые искуснее других умеют их обманывать.
— Ну, — любезно заметил король, — теперь я вижу, что вы очень не любите двор, большой свет и его рассеянную, беспокойную жизнь, и, признаюсь вам, это меня огорчает. Я надеялся, что вы нас не покинете и лучезарным блеском своих глаз осветите хотя бы немного наши скучные дни.
— Государь, — с живостью возразила Анна, — поверьте, что я тут непременно звучала бы, как фальшивая нота: я не сумею спеться со здешним хором.
Чтобы переменить разговор, король начал делать веселые замечания о присутствующих, и Анна увидела, что Август довольно хорошо знал характеры, наклонности и даже тайны своих приближенных.
— Видите ли, — сказал в заключение король, — моя придворная сцена совсем для меня не тайна, и мне доставляет немало удовольствия, что мои актеры думают, будто они меня обманывают, будто они мной руководят и могут отвести мне глаза.