Окинув его с головы до ног быстрым взглядом, Лота спросила, что ему угодно.
— Я хотел бы переговорить с господином Фрёлихом, — отвечал незнакомец.
— Вы от короля? — осведомилась Лота, но незнакомец оставил этот вопрос без объяснения, и Лота на том не настаивала. Она знала, что к Фрёлиху ходят иногда послы секретные, и потому пропустила незнакомца наверх, где ее хозяин в это время уже одевался перед зеркалом в свой костюм. Фрёлих также не знал, кто к нему явился: гость или посланец. Он раскланивался с ним, кривляясь с униженными поклонами и величая пришедшего превосходительством, хотя гость, по правде сказать, всего менее казался достойным такого титула. Это был застенчивый молодой человек, который нерешительно остановился в дверях и мял в руках свою шляпу.
— Чем могу служить вашему превосходительству? — обратился к нему в полусогбенном положении шут.
— Ах, господин Фрёлих, — отвечал тихо пришедший, — не смейтесь над несчастьем!.. Какое там я превосходительство? Поверьте, что точнее будет, если я стану величать вас превосходительством.
— Ба-ба-ба! Я — ваше превосходительство! Да вы от короля или нет?
— Нет, я сам от себя. Я прошу у вас одной минуты, чтобы поговорить с вами с глазу на глаз.
— То есть вы просите у меня аудиенции? — воскликнул с комичной важностью Фрёлих. — Да не сделался ли я сам, того не ведая, во время моего сна каким-нибудь министром? Что же, при нашем дворе… тсс!.. при нашем дворе все может случиться! Министры так грызутся, что скоро съедят друг друга, а тогда почему бы и нам с вашей милостью не стать министрами? А? Что вы думаете? Только я, на всякий случай, вперед выговариваю себе у вас министерство казны и акциза.
Гостю, однако, было не до шуток. Фрёлих это понял и заговорил в другом тоне.
— Да, так вам нужна одна минута разговора со мной и непременно еще с глазу на глаз? Что же, я согласен… эта минута к услугам вашим! Теперь в целом доме нет никого, кроме нас двоих и старой Лоты, которая занята на кухне, да дворника, который чистит лошадь на конюшне. Итак, я занимаю мое место, и аудиенция начинается!
И проговорив это, Фрёлих с важностью сел в кресло, изображая из себя сановника, принимающего просителя.
— Господин Фрёлих, — начал незнакомец, — вы, конечно, будете очень удивлены, когда узнаете, что я пришел к вам по чрезвычайно важному делу.
— Да нет, ничего; только вы смотрите, приятель, вы того… вы не ошиблись ли дверями?
— Нет, я не ошибся дверями, — возразил незнакомец. — Я пришел туда, куда нужно. Видя вас ежедневно при дворе, я вычитал в лице вашем, что вы добрый человек… что у вас великодушное сердце…