Они направились к широкой лестнице.
– Неужели история все время должна развиваться по одному и тому же сюжету? Ну валяй, выкладывай подробности.
– В 1150 году до нашей эры, – охотно начала Эвелин тоном учительницы, читающей увлекательную лекцию, – Рамзес Четвертый послал экспедицию в оазис. Эти люди, насколько известно науке, были последними, кто, вероятно, достиг Ам-Шира. Экспедиция состояла из тысячи человек.
– Только не говори мне, что никто никогда так и не видел этих людей, поскольку все они пропали.
Эвелин часто заморгала и удивленно посмотрела на мужа. Сейчас она была сама невинность:
– Ты уверен, что не занимался исследованием данной темы?
О’Коннелл вздохнул и замотал головой:
– Я просто строю самые невероятные догадки. Ну, продолжай.
– Я уже говорила о том, что там есть пирамида из золота?
– Прекрасно. Просто замечательно. Значит, здесь еще и богатство. Что ж, алчность иногда придает приключениям определенную пикантность.
Они дошли до лестничной площадки, и Эвелин остановилась. Она загадочно улыбалась, словно играя и поддразнивая мужа:
– Александр Македонский тоже посылал свои войска в надежде, что они обнаружат оазис.
– Ты не шутишь?
– И Юлий Цезарь тоже.
– Вот это да!
– Не говоря уже о Наполеоне.
– Понятно. При этом, разумеется, сами они туда и носа не совали. Они были достаточно умны, чтобы послать кого-то другого в то место, откуда почему-то никто не возвращается.
– Это верно.
– Ну, и мы тоже поступим так же мудро. То есть сами туда не поедем, да? Мы-то ведь знаем о печальной судьбе тех, кто пытался отыскать этот оазис.
– В общем, ты все говоришь правильно...
– Вот и отлично. Значит, ты со мной согласна.
– ...никто из них, действительно, так и не вернулся.
Эви быстро поднялась по лестнице, прошла на второй этаж библиотеки и начала вынимать какие-то книги с полок и доставать из ящиков документы. О’Коннелл последовал за ней. Он чувствовал себя усталым и измотанным, а еще (хотя в этом он не признался бы ни за что на свете) ему почему-то стало страшно... Он испугался того, к чему могла привести эта последняя безумная затея его супруги. Он начал лихорадочно соображать, как вразумить ее и объяснить всю нецелесообразность ее планов.
Правда, он не знал о том, что сейчас происходило возле их дома – иначе все было бы решено достаточно просто. По гравиевой дорожке к центральному входу подъезжали два лимузина. Красные занавески закрывали стекла с боков и сзади. Затем одна из машин скрылась за поворотом, а другая притормозила у парадной двери. Занавеска у бокового окошка отодвинулась, и в нем появилось лицо пассажира. Им был не кто иной, как темнокожий, с четкими, словно вырезанными резцом в камне, чертами лица телохранитель и одновременно дворецкий Милы – Лок-нах.