Толпа зашевелилась и испуганно расступилась вокруг Мокина. Сопя и покрякивая, он старательно крушил сапогами брошенный в грязь ящик.
7-29 мая 1948 года
М.К.
– Да…
– Что?
– Суровый рассказ…
– Что, не понравился?
– Да нет, я не говорю, что плохой… в общем-то, нормальный…
– Страшноватый только?
– Ага.
– Ну что ж поделаешь, время такое было.
– Нет, ну там же фантастики много, не только время…
– Да. Он достаточно фантастичный.
– Ага…
– Но в принципе тебе понравился?
– А тебе?
– Да.
– Ну и мне тоже… только страшновато как-то.
– Зато интересно.
– Ага… вот интересно, кто такой был этот М.К.?
– Ну, разве узнаешь?.. Может, он и профессионалом не был.
– Да. … А может, и был…
– Может, и был.
– Неужели действительно он столько лет в земле пролежал?
– Выходит, что так.
– С ума сойти…
– Да…
– Но вообще-то всё-таки как-то страшновато…
– Да. Он суровый.
– Уж больно много всего. И мертвецы эти гнилые… брррр!
– С мертвецами… это точно…
– И макет… забавно…
– Но это получше письма тютчевского?
– Да, конечно. Помощней.
– Ну вот и хорошо.
– Ага…
– Так, значит, оставим его?
– Его? Ну, это тебе решать…
– Ну я тоже толком не знаю…
– Вообще ты знаешь, если начистоту… понимаешь, есть в нём, ну…
– Что?
– Ну, не знаю, как сказать…
– Говори, я пойму.
– Страшный он, злой какой-то. Суровый. От него как-то это…
– Что?
– Не по себе. Очень муторно как-то. Всего выворачивает…
– Ну и что ж делать?
– Слушай… я, вообще-то, не знаю…
– Ну?
– Давай его обратно закопаем.
– Закопать?
– Ага. Точно говорю – лучше будет. Поверь мне.
– Серьёзно?
– Точно говорю. Поверь.
– Серьёзно?
– Абсолютно. Давай закопаем. Пусть так будет.
– Значит, закопать?
– Закопать.
– Ну что ж, тебе видней.
Прочитав рукопись, Антон посидел немного, потирая виски и топыря губы, потом встал, свернул листы трубкой, надел чехол, обмотал резиной, убрал в сундучок и, прихватив лопатку, пошёл к старой яблоне.
Над головой пролетел дикий голубь и скрылся за бором…