Николай Иванович подцепил картошку, прожевал, отложил вилку:
– Аааа… это он, наверно, насчёт шестого… я щас…
Он встал, прошёл через коридор и гостиную в кабинет, поднял трубку красного телефона без циферблата:
– Три семьдесят восемь… Алексей Николаич? Это Николай Иваныч. Тут мне Лидочка передала. Ага. Аааа… ясно… ну я так и думал… ага… ага… так… так… и что? Вот как? Ну так это ж их хозяйство, пусть они и решают. Конечно. Да и тебе волноваться на этот счёт не надо. Пусть они волнуются. Сами заварили, сами пусть и расхлёбывают. Точно. Точно. Конечно. Да. Конечно. Да. Седьмого. Точно. Под Архангельском сорвалось, так они решили здесь… да… так это получается – шило на мыло. Мне Фёдоров вчера докладывал… да… деньги убухали, а природа виновата. Да. Сначала на электронщиков валили, теперь на вечную мерзлоту. Да. Точно, а теперь, значит, Рябинкин виноват, он не предусмотрел! Нашли козла отпущения. Да. Конечно, он ведь ясно сказал, ты помнишь? Да. Нечего, конечно! А с ними я завтра поговорю, пусть они Рябинкина не трясут. Да. Пусть своих трясут. Да. Хорошо. Хорошо. Ладно, Алексей Николаич, до свидания…
Он положил трубку, посмотрел на часы и побежал в гостиную.
– Уююююю! Проворонил!
Включил телевизор, сел в кресло.
– Папа! Компот или чай? – крикнула из кухни Лида.
– Чай! – Николай Иванович шлёпнул себя по коленкам.
Экран расплылся, зарябил цветами.
Судья показал вбрасывание в зоне ЦСКА. Крутов перелезал через бортик. Шалимов сидел на скамье штрафников, обматывая вокруг клюшки распустившуюся изоляцию.
По дороге купили «Каберне» и триста грамм «Мечты».
Бутылку с косо приклеенной этикеткой Серёжа сунул в карман плаща, опустив туда же и руку. Кулёк с конфетами Оля убрала в сумочку. Возле шашлычной перешли на ту сторону. Серёжа взял Олю под руку, снял с её непомерно длинного шарфа пожелтевший лист, протянул:
– Тебе на память.
– От кого? – Оля насмешливо улыбнулась.
– От осени, наверно.
– Спасибо.
Она взяла лист, сунула веточку в рот. Серёжа шел, балансируя на бетонном бортике тротуара:
– Вообще с таким шарфом страшновато.
– Что, не нравится?
– Да нет, красивый. У Айседоры, наверно, был такой же.
– Странная аналогия.
– Ничего странного. Страшновато.
– Серёженька, сейчас нет открытых ландо. Так что не беспокойся.
– Зато есть троллейбусы, автобусы. Сама внутри, а шарф под колесом.
– Ну спасибо.
Серёжа обнял её, притянул к себе. Она качнулась, каблучки неловко процокали по мокрому асфальту:
– Упаду.
– Поднимем.
Он поцеловал её в уголок губ.
– Веди себя прилично.
– Веду. Себя и тебя. Вполне прилично.
Свернули в переулок, прошли несколько домов. Переулок перегородила канава.