Прохоров кивнул:
– Где мудрые деды и умные внуки у государственной власти стоят?
– Да, Женя. – Яковлев закурил, кинул спичку, сощурился на весеннее солнце. – Ничто не забыто. Пусть время торопит. Мне помнятся ранние наши мечты…
Точно. Когда ещё призрак бродил по Европе и жадно смотрел на живые цветы.
Перешли площадь, двинулись по тротуару.
Яковлев выпустил дым:
– Он шёл, Женя, по окраинам тенью бесплотной. Он в двери стучал у времён на заре… Представляешь, сегодня на солнце зажмурился плотник! Какая в России весна на дворе! И в лонах семейств, и на общих собраньях, на росном рассвете и в сумерках ранних цветёт, поднимается, дышит со мной всё то, что мы сравниваем с весной.
Прохоров улыбнулся, понимающе закивал:
– Конешно, конешно… О чём ещё старый путиловский мастер мечтал в карауле у Смольных ворот.
Вдруг Яковлев хлопнул Прохорова по плечу:
– Смотри! Нагружённая глыбами счастья, Весна по России победно идёт!
Прохоров оглянулся.
Весна шла рядом, вдоль заполненного водой трамвайного пути. Её дырявые боты громко хлюпали, полы линялого пальто были забрызганы грязью.
Лица Весны нельзя было разглядеть из-за наваленных на её плечи и голову чёрных буханок.
Проехавший мимо грузовик обдал Весну грязью.
– Чёрт гнутай… – пробормотала Весна и, крепче обхватив буханки, двинулась дальше.
В походе
– Мы в час любой, сквозь все невзгоды и в тропиках, и подо льдом железный строй атомоходов в суровый мир глубин ведём, – проговорил старшина второй статьи Головко, входя в Ленинскую комнату атомной подводной лодки «50 лет СССР».
Конспектирующий «Манифест Коммунистической партии» мичман Рюхов поднял голову:
– И корабли, штурмуя мили, несут ракет такой заряд, что нет для их ударной силы ни расстояний, ни преград.
Головко сел рядом, вытянул из-за ремня «Антидюринг»:
– И стратегической орбитой весь опоясав шар земной, мы не дадим тебя в обиду, народ планеты трудовой.
Рюхов перелистнул страницу:
– Когда же нелегко бывает не видеть неба много дней и кислорода не хватает, мы дышим Родиной своей.
Вечером, когда во всех отсеках горело традиционное ВНИМАНИЕ! НЕХВАТКА КИСЛОРОДА! экипаж подлодки сосредоточенно дышал Родиной. Каждый прижимал ко рту карту своей области и дышал, дышал, дышал. Головко – Львовской, Карпенко – Житомирской, Саюшев – Московской. Легче всего дышалось Мануеву: он родился в Якутске.
Свет юности
Рокот самолётов плавно затихал. Давние полёты вспомнил генерал. И увидел лица преданных друзей… Рад он возвратиться к юности своей. Полночь уплывает, близится рассвет. Чудеса бывают и на склоне лет. Вот растаял иней на его висках. Вот он вновь в кабине, а под ним – Москва.