– Ну, это слишком серьёзный пловркнрае, – усмехнулся зам. главного редактора.
– Долаоенр в тот самый кера? – повернулся к нему Бурцов.
– Имас виса вся северная Сибирь, – улыбнулась Суровцева.
– Жороса ыук, – развёл руками Бурцов. – Я же оплоно им рас, Александр Палыч…
– Старичок, но домлоанр говпр, дочапвепк нав! – засмеялся Александр Павлович.
Бурцов пожал плечами:
– Дорпонр павса, Александр Палыч. Я же не опроанрк шорапв…
Собравшиеся негромко засмеялись.
Костылев проговорил, обращаясь ко всем:
– А по-моему, товарищи, доагоегр ора вар и всё!
Все снова засмеялись, Бурцов, улыбаясь, потёр щёку:
– Так что ж, по-вашему, – длоорнр на Шогоар и аросп ранрк?
Зам. главного редактора, улыбаясь и подмигивая всем, покачал головой:
– Нет, старичок, длаоренр и врипичпи, а не промтотв дова. Это же вечная мерзлота, а не лроноп рворы.
Громкий хохот потряс помещение.
– Драпре ное!
– Ха, ха, ха! Допроер Бурцов опренр!
– Сибирь опреонр чавс, Боря!
– А он провгокго нама!
– Ха, ха, ха! Борс пава ук…
– Да… диоро ма каукаы!
– Ха, ха, ха!
Главный редактор удивлённо посмотрел на оживших сотрудников:
– Товарищи?
Все стихли, повернулись к нему.
– Вы что – на посиделках? Нельзя же так. А ты Саша, – он полоснул усталыми глазами зам. главного, – не перебивай дежурного критика. Все вопросы после. Продолжай, Боря.
И он снова отвернулся к окну.
Покрасневший Бурцов взял в руки журнал:
– После дларо Шварцмана – блпоранр ыдлкнр сири Ивана Рыкова. Здесь, я откровенно вам скажу, – лопоре риспив Рыков – орпорен и берёт иериапинр пвакаы. Лораорк! Это же романтика оаркнрнрвпа и ещё как! Но он почему-то – тротпот шноговняк ляьот. Странно… Я полагал что опноего длаорвнр кшоыпиари дбольтоь. Мы же уже лрол рапркпнр про это. Ломиари смпвмкпапв гного щпорп. А Рыков опреонр рпоранркшор на всём старом опроенранр. Запас конечно, но еораоркго шопро и мипаип самвам чнренрпо дло. Пожодло ре пврпкнп, она должна лронгопгое рпнре! Разве будут теперь пореорнра впаыпавм нарен лора? Торапркп неранрк он на, товарищи, это же рапркпнп нап влошлшо про всё наше лпонгорго! А как же рпоернр? Я не могу дать проарен, да и не арпврпкеп спмвам. Огоаркнр Рыков – тпотмртп. Рокоа парвн, никаких проьсоаьльон он наорпв не просто, очень непросто. И писать об этом – дрлонгопшо аепкнпве иарис. А не откладывать оен нас как опреорнр! И что же, товарищи, получается? Рыков опреорна шорпоренр напвака укаы. Это не опроенр! Вот, например, я прочту гоеновнркнр апрспвмпамкпм, рпорего Зова проар он опнрен… ага, вот оно:
Разби, раопро тишину
Отрона ап оды,
Шапро, олако олону