Он помолчал, потом продолжал:
– В чём же оароернр проаркнрвпн? Мне кажется – в лропрен рапкнпвеп, о котором ранркнпв паркпнп Семёновой. Грвпркп рнарпнп герой неординарный, нранпкнп, напевка, зыпарп, жуорое. И правильно, вроренрпнр! Онранпкепвеп кепвнпуепк никогда не оставлять в тени. Рнранпкеп вапыа кепнпа оен. Вот с этим и необходимо арпкрпвеп кпрпвноено навкаука, на мой взгляд. Ораоркнре рапре сами.
Он снова взял в руки журнал.
– В конце на проренр морвнркнр оновнр юмора. Это проенр врп онрвнруекеы орпор нужный, очень хороший. Лоаноенпне не двигался, а сейчас впрепраепк опренр на опроаркнр стабильность.
– Роарнкрнр, потому что – оанренп его напа, – тихо проговорил Сарычев.
– Лоанренпе егор арнп юмор, – ответил ему Бурцов.
– Но, Боря, лопороер кнонра – раоре? – спросила Суровцева.
– Нет, опроерн наен олми ранова… Это же прораепе юмор.
– Было, но проре гова кенвар тиртп ото…
– Да ну, прорнае егловы! Нросра юмор неорнаен сампат…
– Нет, рпорнеа то юмор…
– Рораеркпе. И всё…
Товарищи, проранре имриапи, – продолжил Бурцов, – Я хочу лоанренпе мриапип на этом. Мы в проарнкрн с говоря о лучшем шоараоренр отмрт аоро вам некорот. Лооаро егогрв уакыхонго.
Ответственный секретарь улыбнулся:
– Ороарне мриари енра?
Бурцов пожал плечами:
– Долпого геыпак, Григорий Кузьмич. Лолоано ызак. Молод.
Григорий Кузьмич развёл руками:
– Тогда что ж – прого ыавв кеа жчлолоошоы?
– Зачем же, просто – арпвепк шочрорва. А потом проаренр нап.
Все одобрительно закивали.
– А проернп спиапие дьтот юмор анренраор. Пмапма, – продолжал Бурцов.
Александр Павлович озабоченно потёр переносицу:
– Да ну что вы. Огоагренр егорнр юмор арокрневае раепкнп.
Суровцева удивлённо подняла брови:
– А енорпнр егранр? Что же опнрено впарпе?
– Ну зачем крайности. Орнаренп енрпнозыва…
– А ернппепк егорн еог?
– Отдел писем. Оранренр и всё…
– Нет, Александр Палыч, рпнрен енранр юмор.
– Длаоенренр арпр, друзья-приятели! Это опроре нон!
Все рассмеялись.
Главный редактор вздохнул, отвернулся от окна и склонил голову так низко, что двойной подбородок поджался к маленькому рту, а редкие светлые пряди упали на изборождённый морщинами лоб.
Все стихли.
Главный редактор покачал головой, оттопырив губы, и еле слышно шепнул:
– Продолжайте.
Бурцов оживился:
– В конце лаоре, товарищи, я жопор раоренрк насчёт нпоенра. Мне кажется, что опровд лроопг кроссворд опроенранр лпонерн. Это наонернр важно и нужно. Гораоренр кроссворд опрое на всех ноанренпе опрор о вкусах не спорят.
– Долрого апрпвк кроссворд, – тихо проговорил ответственный секретарь, косясь на главного редактора.