– Алешенька, ну это же Чехов…
Резко развернувшись, она уставилась радостно и удивленно на растерявшегося вмиг Алешу и маленькую его спутницу c красивым именем Вероничка, которое очень шло и к тоненькой ее хрупкой фигурке, и к доверчиво-наивным, совсем по-детски распахнутым большим карим глазам.
– Анюта, ты?!
– Привет… – ободряюще улыбнулась она им. – А я вот своих обормотов и двоечников на «Чайку» привела – пусть посмотрят, а то ведь читать все равно не заставишь!
– Ну да, конечно… – продолжая растерянно и смущенно улыбаться, выдавил из себя Алеша. – Вот, познакомься – это Вероника… Моя …
Алеша замялся на минуту, переводя взгляд с Анюты на свою спутницу, потом, будто устыдившись неприятных своих сомнений, решительно закончил:
– …Моя любимая женщина! Да, вот так, Нюточка! Как есть, так и есть! – И, обращаясь к Веронике, так же решительно, даже будто с некоторым вызовом, произнес: – А это Анюта, ближайшая подруга моей жены и моя тоже, между прочим…
Вероника, еще больше распахнув и без того большие глаза, испуганно уставилась на Анюту, интуитивно вцепившись обеими ладошками в Алешин локоть, будто пытаясь таким образом удержать его около себя – а вдруг Анюта сейчас схватит ее драгоценного приятеля, положит к себе в сумку да и унесет по прямому назначению – к подруге своей Анне Сергеевне, законной жене и хозяйке…
– А вы, Вероника, любите Чехова? – приветливо обратилась к ней Анюта, вложив в свой вопрос как можно больше доверия и панибратской душевности – ей почему-то вмиг стало очень жалко эту оробевшую от неловкой ситуации полудевочку-полуженщину, захотелось как-то приободрить, успокоить, придать уверенности…
– Что? А, да… Я очень люблю Чехова… – пролепетела Вероника, еще больше сжимая тонкими пальцами Алешин локоть.
– Вы знаете, и я тоже… А вам какой Чехов ближе – поздний или ранний, более романтический? Я вот, например, очень «Драму на охоте» люблю…
– А мне нравятся поздние его повести – «Три года», «Дуэль»… Да я все люблю – и письма его читать люблю, и даже «Остров Сахалин» читаю с удовольствием! У меня в Чехове потребность жизненная – я от него подпитываюсь, как дерево от земли! Понимаете?
– Понимаю. Очень даже понимаю, – тихо и уверенно произнесла Анюта, глядя ей в глаза и улыбаясь.
– Правда? – оживилась, наконец, Вероника. И, обращаясь к Алеше, ласково и тихо проворчала: – Ну вот, а ты надо мной смеешься все время! Получается, не одна я такая!
– Так Нюточка-то у нас учительница, ей сам бог велел про Антона Палыча целыми днями талдычить, а ты у нас кто? Ты у нас медицинская сестра! Тебе вроде как и не пристало… – весело смеясь, наклонился к ней Алеша, осторожно высвобождая локоть из ее цепких и нервных пальцев и легко обнимая за плечи.