— Отпуск, — блаженно выдохнула я, растягиваясь на диванчике, неподалеку от хмурого мужчины в кресле. — Как раз такой, о котором я всегда мечтала. Только безделье, только позитив. И никакого огорода! Максим Сергеевич… как же я вам за него благодарна, ух!
И, поднявшись, отчаянно зевая, и продолжая счастливо скалиться, направилась в сторону комнаты, из-под двери которой тускло маячил слабый свет. Но не тут-то было! Не желающий подпирать люстру поставленными свежеми рожками, мой доблестный Рудольф в галстуке, проворно уцепил меня за руку, не давая уйти:
— Соколовская, не борзей. Ты прекрасно поняла, о чем я.
— Вы о пропущенном маникюре? — невинно хлопнула я ресницами. И тут же заныла. — Ну, простите, простите. Я к нему оказалась совершенно не готова морально! Каюсь, извиняюсь, исправлюсь. Ну… наверное!
— Вот даже как, да? — неожиданно тихо усмехнулся мой шеф, протягивая свою ладонь к моей щеке. — Ты ведь специально меня злишь, верно? Месть за утро, или просто хочешь заставить меня ревновать?
Тьфу на вас. Вот тьфу на вас еще раз!
После подобного движения я сразу заметно приуныла. После движения, не вопроса! Тот вообще оказался банален, предсказуем, и никак не красил босса. С любой из его нелицеприятных сторон!
Он что, всерьез думает, что я снова на это куплюсь? Да не смешите пузико у тараканов, я его маневры разгадала сразу после того, как познакомилась с Моро!
Вот у кого надо поучиться тонкой игре на женском самолюбии. Чтобы показать, как можно наслаждаться жизнью, начать ценить себя, любить себя, и заботиться о себе, Гаспару хватило обычного недолгого общения.
И, по сравнению с ним, попытки шефа меня соблазнить выглядели теперь просто топорно! Ну, это как гном, пытающийся охмурить Белоснежку. Чтобы она влюбилась, растаяла и все такое… а потом бы ей вертели, как хотели, пока она предано заглядывала своему полурослику в рот.
Фу. Даже думать мерзко! Как раковину у улитки голыми пальчиками вскрывать. А уж чувствовать себя жертвой чьих-то далеко идущих планов — и подавно! Я вам тут не Голум, а вы — не желанное кольцо.
Так что, топали бы вы, Максимка свет Сергеевич, далеко-далеко. И надолго!
— Ревновать? — якобы задумчиво выдала я, пьяненько разглядывая косточки ключиц на шее шефа. Потом ласково погладила его по лапкам, заботливо отряхнула рукава летней рубашки, ухватилась за воротник, притянула к себе поближе… и выдохнула от всей души, замерев в паре миллиметров от его губ. — Чтобы ревновать, нужно что-то чувствовать. А, вы, боюсь, в этом плане, от того манекена совсем недалеко ушли.