Глава 8
БУМ! БУМ! БУМ!
— А-а-а! — тихо взвизгнув, я резко присела на корточки, прижавшись к стенке. Этот громкий, резкий стук — долбеж, я бы сказала, — в дверь, прозвучал очень уж неожиданно и был подобен грому посреди ясного неба. Особенно на фоне того, какая оглушительная тишина стояла в моем доме и дворе до этого!
— Настя, это я! Ты в порядке? Настя!
— Шеф! — всхлипнув от облегчения, я резво подскочила и, как была, босиком и в одном пушистом полотенце, понеслась в сени, отпирать тяжелую дверь со старым замком и прочным засовом. Такую при всем желании не вскроешь и не выбьешь, но мой перепуганный неожиданным звонком начальник, в данный момент, похоже, очень старался.
Да, я позвонила ему… А что оставалось делать? Ромка оказался вне зоны доступа, а маман, по обыкновению, вызов от меня не приняла! Ну и я и натыкала номер, что первый попался под бледную до синевы руку.
Благо уехать Максим успел недалеко, да и разобрать хоть что-то из моих сдавленных рыданий все-таки умудрился. И даже вернулся! За что я его обязательно отблагодарю… Но позже. Когда начну понимать хоть что-то из происходящего.
— Шеф! — с трудом справившись с непослушной толстой деревяшкой замерзшими и трясущимися от страха руками, я вылетела на крыльцо, объятое полумраком, и тут же оказалась в кольце теплых рук взволнованного босса. — Слава богу, вы здесь!
— Господи, Соколовская, что случилось? — как это ни странно, но отпихивать меня подальше, начальник не стал. Только стиснул чуть крепче, да отстранился. Но и то ненадолго, только, чтобы осмотреть с ног до головы. А потом, стоило мне только возмущенно булькнуть, тут же обнять меня снова. — Тебя ни на минуту оставить нельзя? Где твой пес, и ради всего святого, почему ты в полотенце?!
— Не знаю, — старательно пачкая соплями дорогущий галстук, проскулила я. — Он рвался, как бешеный, а потом всё, тишина. Я… я побоялась выйти. Кто-то… кто-то…
— Кто-то что?! — не выдержал мой спаситель полет моей слабо информативной мысли.
А что он хотел? Я вообще от страха с трудом изображала до сих пор. Да я вообще… Всё это время в углу просидела, не шевелясь, прижимая к груди полотенце и испуганно зыркая по сторонам, вспоминая и шепча непослушными пересохшими губами все известные молитвы. Кажется, я даже успела изобрести даже парочку новых… Вместе с десятком новейших пантеонов еще неведомых богов.
— Окно мне разбил. С улицы, — с трудом взяв себя в руки, я все-таки заставила себя отлепиться от шефа. Но рубашку, скомканную у него на груди, так из своих цепких (скорее сведенных судорогой) пальцев, так и не выпустила. Пофиг! Потом поглажу. Если, конечно, доверят, такой, как мне, да столь опасное орудие, как утюг.