– Эй! Я сказал два билета! – очень громко и отчетливо произносит парень у окошка, будто я умственно отсталая.
Что это у него на футболке? Эмблема компании, специализирующейся на товарах для сёрфинга? Да это же… один из тех гнусных подонков, которые болтались с Дэйви на пляже у фургончика посоле!
Мерзкие хамы, пытавшиеся закадрить девчонок на глазах у папы и Ванды! Ну что же, отлично. Я бы даже сказала, охренеть.
– Эй, крошка, ты что, не слышишь? Я не нанимался тебе здесь стоять.
Ну все, мое терпение лопнуло.
Что происходит потом, я точно сказать не могу.
В голове вспыхивает какой-то странный жар… из-за нервной перегрузки и стресса, из-за непрекращающихся попыток понять, что случилось с Портером, из-за душевной боли после нашей ссоры, из-за его реакции на пошлые слова Скотта. А в довершение всего, в качестве гнилой вишенки на торте, этот козел, который сейчас стоит передо мной.
А может, хотя это только предположение, после долгого лета Парилка наконец взяла надо мной верх.
Я знаю только одно – у меня в черепушке что-то сломалось.
Включаю микрофон:
– Тебе нужны билеты, да? Ну так возьми!
В приступе сумасшествия я открываю принтер, выхватываю пачку пустых бланков билетов и пихаю их в щель в окне – еще, еще и еще!
Они водопадом обрушиваются с той стороны, будто парень перед окошком выиграл в скибол целый миллион билетиков.
– Бери все, мне не жалко! – говорю я в микрофон. – У сучек ведь нелады с головой!
Козел стоит как громом пораженный. Но все же не настолько, как мистер Кавадини, вдруг возникающий рядом с ним. Он как раз делает обход с неизменным планшетом в руках. Главный смотритель смотрит на кучу смятых билетов на полу, потом переводит взгляд на меня и приходит в ужас. Для отдела по работе с клиентами это настоящий кошмар.
Он поворачивается к приятелю Дэйви и говорит:
– Не волнуйтесь, я обо всем позабочусь, а вы сегодня можете пройти бесплатно.
Он машет кому-то рукой, просит проводить парня и убрать бланки билетов.
Затем обращается ко мне:
– Возмутительно! Что это на вас нашло, леди? Совсем спятили?
Его нос прижимается к стеклу Парилки, лицо побагровело, галстук с эмблемой «Погреба» будто перекрыл приток крови к голове и готов вот-вот его задушить.
– Простите… – шепчу я в микрофон, хватаясь за него обеими руками, по щекам текут уродливые слезы. – Но я, похоже, действительно спятила.
– Отлично, – отвечает мистер Кавадини, которого моя жалкая демонстрация чувств совсем не тронула, – теперь у вас будет целая куча свободного времени, чтобы прийти в себя. Вы уволены.