Об этом я не подумала.
– Черт! Честно говоря, мне не хотелось бы, чтобы он меня сейчас увидел, – говорю я.
На какое-то мгновение Портер явно испытывает замешательство:
– Патрик? А ему-то какое дело?
В ответ я лишь тяжело, протяжно вздыхаю.
– Ну хорошо, хорошо, – ворчит он, хотя я и не думаю, что его действительно охватило раздражение.
Больше похоже, что Портер меня жалеет, от чего становится только хуже.
– Иди вон туда и жди меня у входа, я сейчас приду.
Спорить с ним у меня нет сил. Я ковыляю в сторону подъемника и жду, наблюдая за тем, как сутулый филиппинец – судя по беджику, его фамилия Райе – скрежещущим голосом дает указания, помогая нескольким замешкавшимся клиентам сойти на землю. Если не считать раскрепощенных донельзя парня и девушки, судя по возрасту студентов, других желающих воспользоваться канатной дорогой не наблюдается. Я их в этом не виню.
Щупальца тумана тянутся к раскачивающимся сиденьям, очень похожим на те, которыми пользуются горнолыжники, но выкрашенным в желто-черный цвет. Толстые металлические тросы, по которым сиденья над набережной уносятся к горным вершинам, покоятся на Т-образных опорах – один на подъем, второй на спуск. На каждой из этих мачт сияют яркие белые огни, но туман настолько плотный, что примерно на полпути они попросту… исчезают. Сегодня я даже не вижу скал.
– Доброе утро, – говорит механик, когда я с ним здороваюсь.
– А что вы делаете, когда подъемник ломается? – спрашиваю я. – Как вы это определяете?
Проследив за моим взглядом, он вытягивает шею, вглядывается в туман и говорит:
– Никак. Успокоил, называется.
После паузы, затянувшейся на целую вечность, возвращается Портер. Вконец запыхавшись, он сжимает в руках билеты и небольшой пакет из вощеной бумаги.
– Приветствую вас, мистер Райе, как жизнь? – весело здоровается он с механиком.
– Еда на подъемнике запрещена, Портер, – скрежещет старик.
Портер прячет пакет за пазуху и до половины застегивает «молнию».
– Мы достанем ее, только когда доберемся до скал.
– Ладно, – с улыбкой соглашается филиппинец, протягивает руку и подводит нас к подъемнику.
Пока я не передумала, мы усаживаемся в раскачивающиеся сиденья за обнимающейся парочкой студенческого возраста. На каждом из них могут комфортно разместиться два человека, и хотя над нашими головами красуется черно-желтый полосатый навес, тела открыты всем ветрам. Это означает, что (А) нам в спину с силой дует с берега бриз, а прямо перед нами (В) красуется влюбленная парочка, обладающая поистине неугомонными руками. Обалдеть.
Механик опускает горизонтальную перекладину, расположенную на сиденье на уровне пояса и заменяющую ремень безопасности. Я искоса поглядываю на Портера. Не думала, что мне придется сидеть к нему так близко. Наши ноги почти соприкасаются, а на мне только короткая юбка. Я вся сжимаюсь, стараясь стать как можно меньше.