— Помню.
— Только я не смог доплыть, тебе пришлось тащить меня на буксире. Фактически ты спас мне жизнь. А помнишь лодки, на которых мы наперегонки переплывали залив? Так себе, лодчонки, но тогда нам казалось, что они летят, как птицы… А когда мы решили первый раз закурить? А когда у нас было всего по глотку на брата, а мы воображали себя пьяными в доску? Помнишь девушек-сестер, с которыми мы познакомились летом? Обе оказались девственницами. Мы, впрочем, тоже были неопытны, по крайней мере вначале, а потом в одно утро, не зная, кому отдать предпочтение, ты дважды признался в любви…
Он вспоминал то одно, то другое, и голос его был полон воодушевления, а Гай слушал, кивал и поражался мужеству этого обреченного человека.
— Прекрасное было время, — согласился он. Потом ему стало невыносимо больно слышать восторженный голос Лэрри, и он вспомнил, что в то «прекрасное время» Лэрри зависел от него буквально во всем. Он был старше и всегда оказывался заводилой и неофициальным лидером в их совместных проделках, а Лэрри полностью доверял ему, не задавая лишних вопросов.
Теперь Лэрри вспоминал. И вновь доверял ему, ведь Гай Монфорд был лидером и никогда не ошибался. Рукой, сжатой в кулак, Гай коснулся окна, заметил, как побелели костяшки пальцев, и ему захотелось изо всей силы ударить кулаком по стеклу.
Голос за его спиной изменился. Теперь он был серьезным.
— Послушай меня, Гай… Послушай меня…
— Конечно, я помню, — сказал Гай, медленно поворачиваясь к нему.
— Ты не слушаешь меня.
— Ты говорил о двух сестрах.
— Да… и о другом тоже.
Лэрри нервно засмеялся и неожиданно вздрогнул от боли, когда же его отпустило, заговорил конкретно и настойчиво:
— Маргрет — моя жена, Гай. Вышла ненадолго, чтобы я смог побыть наедине с отцом. Я бы хотел, чтобы ты… как бы это лучше сказать, ну, позаботился о ней, что ли. Она — замечательный человек, Гай. Все сделала для меня. Ночей не спала. Все… сейчас она совершенно измотана… ну, ты знаешь отца… По отношению к ней это будет несправедливо и…
Боль вернулась. Лэрри снова сморщился и замер.
Гай взглянул на его измученное лицо.
— Я дам тебе успокоительное.
— Обещай, что ты…
— Я все сделаю, Лэрри… Все!
— Возьми ее покататься на яхте. Ей понравится.
— Конечно, возьму. Конечно.
Он поднялся, вызвал медсестру и велел ей срочно принести морфий. Делая укол, он подумал, как сильно сдал Лэрри. Ему уже не помогал кодеин и аспирин. От димедрола он перешел к четверти грана морфия. Гай сидел и ждал, и пот струйками стекал у него по спине. Он успокоился только тогда, когда лицо Лэрри разгладилось, не выражая больше страдания.