— Руфи, — бормотал он, глядя на нее с вожделением. — Я жду тебя, Руфи…
Она прикрыла за собой дверь из матированного стекла. Лязганье машин было теперь не таким оглушительным, и она достаточно отчетливо слышала его голос:
— Пойдем, пойдем, Руфи.
— Сэм…
— Жду тебя, Руфи, жду тебя… — Он. закрутил пробку, поднялся, споткнулся и, чтобы удержать равновесие, ухватился за стол. — Убил мою жену, — пробормотал он. — Этот сукин сын… знаменитый доктор… Шеффер-пьяница спал с его женой у него под носом, а он даже не догадывался об этом… сукин сын… Но ты понимаешь, Руфи… Уж ты-то все понимаешь… — Он обнял Руфь за плечи, фактически повиснув на ней, и они вышли из кабинета, медленно прошли по коридору и, спустившись по деревянным ступенькам, оказались на пристани. Издалека доносились крики и автомобильные гудки. В окнах дома Гая Монфорда вспыхнул свет, а на холм взобралась вереница сигналящих на ходу машин.
— Куда мы идем, Сэм? Тебе же нельзя вести машину, Сэм.
— Куда идем, Руфи?… Не строй из себя скромницу, Руфи… Как будто ты не знаешь… Тебе ли не знать… — Он громко рассмеялся, стиснул ее руку, забрался в машину и поставил рядом с собой на сиденье бутылку виски и начал напевать: «Да, сэр, она — моя девочка… Нет, сэр, я не это хотел сказать…» Он все еще напевал, когда они свернули к востоку и поехали вдоль берега.
Руфь судорожно уцепилась за дверную ручку. Она смотрела на лицо Сэма и видела, что он не просто пьян. Он был какой-то чокнутый, но она не понимала, что с ним произошло и не знала, как к этому относиться. Через несколько минут они свернули на изрытую песчаную дорогу, и вскоре машина подкатила к маленькому коттеджу, прилепившемуся к. берегу.
— Сэм, — тихо спросила она снова. — Куда мы приехали, Сэм?
— Ну, Руфи… Руфи, Руфи, девочка моя… ну, не ломайся, детка… Не такая уж ты недотрога… — Он затормозил у коттеджа, выбрался из машины и дернул деревянную дверь. Она оказалась запертой.
— Сэм, ведь это уже не твой коттедж.
— Где ключ?… Руфи, ключ у тебя?
— Ты продал его двадцать пять лет назад.
— Где ключ? — продолжал он выкрикивать пронзительным голосом, и вдруг, словно озверев, схватил выброшенный на берег чурбан и ударил по висячему замку, потом еще и еще раз. В конце концов замок отскочил, и дверь распахнулась: — Клянусь, что это Пол Монфорд стащил ключи… проклятый католик… Его козни! — Он засмеялся, запнувшись на пороге, вошел в дом и стал бросать в пузатую печку поленья, вытаскивая их из оранжевой клети. Он сунул в печку также несколько старых газет и разжег огонь, потом отыскал на посудной полке под морозильником пару стаканов и приготовил виски.