Паркер Уэлк, однако, на попятную не шел и уже начал потихоньку подбираться к Нэнси Месснер. Правда, теперь, зимой, Нэнси очень редко надевала открытые платья, в вырезе которых могла мелькнуть перед его глазами роскошная молодая грудь. Но даже и в обычной рабочей одежде — белом свитере и коричневой шерстяной юбке — она выглядела свежей и девственной и возбуждала его необыкновенно. Выбранная Паркером стратегия требовала времени. Он понимал, что прежде чем сделает Нэнси Месснер вожделенное предложение, могут пройти долгие месяцы. Сначала Паркер попытался как-то приблизиться к ней, разговаривая ласково и наставительно, как с дочерью, и поскольку она восприняла это по-детски доверчиво, хотя и сердилась все еще на него за те ужасные статьи о докторе Монфорде, он рискнул сделать следующий шаг, посвятив ее в свое увлечение фотографией. Он показал Нэнси несколько фотографий обнаженных женщин, которые он нашел в журналах, и осторожно, со знанием дела объяснил ей, почему хороша и чем плоха та или иная фотография, рассказал о том, как зависит качество снимка от освещения, позы, творческого воображения мастера и особенностей самой натуры.
Нэнси казалась заинтересованной и восхищенной глубиной познаний Паркера в этой области. «В маленьких городках нет никакой культурной жизни», — сокрушенно говорила она. И Паркер печально соглашался и глубоко вздыхая, говорил, что, если бы он нашел время поменять напускную скромность Ист-Нортона на более раскованную атмосферу Бостона, он бы непременно стал посещать курсы для фотографов, где есть возможность работать с живой моделью.
Дело Монфорда было официально закрыто. Доктор больше не практиковал. Горожане давненько уже не видели его подпрыгивающей на ухабах машины, мчащейся по вызову куда-нибудь на окраину города, сам он, однако, изредка выходил из своего побитого непогодой дома и появлялся в городе.
Чет Белкнап видел его чаще, чем кто-либо в городе. «Торчит на яхте по четыре-пять часов в день, — докладывал он. — Когда еще была жива его жена, они иногда красили яхту по ночам. Но теперь он, видно, решил полностью обновить посудину. Сам выполняет все работы: готовит доски для обшивки, полирует, скоблит, конопатит, красит дно и борта, покрывает лаком перекладины, закупает всю оснастку, устанавливает якорный трос, новые кранцы, плетет и сращивает канаты. Справляется, пожалуй, получше меня. Большинство здешних моряков используют только короткий сплесень да огон. Док в этом деле переплюнет любого: сращивает канаты и кольцом и цепочкой… Всего не перечислишь…»