— Спасибо, — вдохнув дым, сказала она и добавила: — Ты знаешь, я не выхожу замуж за Берта Мосли.
— Да, я слышал.
— Я встречалась с ним, а потом он связался с девушкой-репортером из Бостона. Это Берт заставил меня пойти к Ларсону. Тогда я даже не догадывалась о его планах. Потом, когда я его раскусила, мне захотелось умереть. Я думала, что я тебя ненавижу. Оказалось — ничего подобного. Я ревновала тебя, да, наверное, ревную и сейчас. Именно поэтому я и хотела выйти замуж за Берта, пока не поняла, что со мной творится.
Гай молчал. Он допил виски, а она, набравшись храбрости, спросила напрямую, потому что сегодня ей все равно пришлось бы задать этот вопрос:
— Ты едешь к миссис Макфай?
— Нет, Фрэн.
— Но ты любишь ее?
— Да…
— Конечно, я никому не скажу. Я уже и так достаточно тебе навредила. Я не скажу.
— Я знаю, Фрэн.
— Ты никогда не вернешься сюда.
— Если получится.
Она погасила сигарету и поднялась. Усмехнувшись, сказала:
— Если ты когда-нибудь вернешься… если тебе не повезет, и ты будешь чувствовать себя одиноким… Хотя, я знаю, тебе одиноко и сейчас, но все-таки у тебя есть надежда. Я тоже одинока, потому что все злятся на меня, и… если бы ты простил меня — за этим я, собственно, и пришла, — если бы ты простил меня, тогда мне было бы уже все равно, что думают другие.
— Я прощаю тебя, — сказал он и добавил: — Почему бы тебе не уехать отсюда, Фрэн? И не устроиться на работу в другую больницу?
— Потому что от этого ничего не изменится. Вечные неприятности. Мне кажется, меня преследует какой-то рок. Я так одинока, Гай, поэтому и веду себя безнравственно, но от этого не становится легче. И домой мне дорога заказана. В этом смысле у меня нет дома. Есть только особняк в Индиане. И все, что я рассказывала тебе о своем детстве, — ложь, но мне так хотелось, чтобы это было правдой… я ненавижу свой дом и не могу туда вернуться.
— Фрэн, — сказал он. — Фрэн… Фрэн…
— О боже, боже! — Она уже ничего не могла с собой поделать и разрыдалась. Выплакавшись, высморкалась, медленно поднялась по гладким и ровным ступенькам в кубрик, потом по шероховатой деревянной лестнице выбралась на пристань и быстро зашагала прочь под горячим солнцем, подгоняемая в спину холодным ветром. Ступив с деревянного настила на мерзлую землю, она надела темные очки, чтобы никто не увидел ее заплаканных глаз.