Они говорили о том, что будут делать завтра и в следующем месяце, уже в Аризоне. Она рассказывала ему все, что знала о лошадях, ведь у них обязательно будет, по крайней мере, две лошади, говорила она, и ему следует иметь об этих животных хоть какое-то представление. И он отвечал, хорошо, если она научится управлять яхтой, то он обязательно освоит верховую езду. И они подолгу проверяли компетентность друг друга, задавая друг другу каверзные вопросы, пока Мар, наконец, не уяснила себе, что «петля» троса — это сложенный вдвое канат, «куст» — крестовина деревянного шкива, «марлинь» — замечательный двойной трос, обычно хорошо просмоленный, «захват» — короткий виток каната, «шкив» — колесо внутри блока, а «кожух» — обшивка. Гай же знал теперь, что садиться надо в середину седла, а не на заднюю луку, что пятки должны быть на более низком уровне, чем носки, и руки надо держать вместе так, чтобы костяшки пальцев были обращены друг к другу, большие пальцы занимали верхнее положение, а мизинцы — нижнее; знал, в чем преимущество хомута перед уздечкой, отлично представлял себе все девять способов управления лошадью; узнал, что бывает три вида аллюра — шаг, рысь и легкий галоп — и почему лошадь должна переходить на галоп с шага, а не с рыси, и как пускать лошадь галопом с правой и с левой ноги, и почему необходимо периодически менять ноги.
Мар говорила много, часто смеялась, и Гай смеялся вместе с ней, гуляя под теплым солнышком. А в середине мая, за несколько дней до отъезда, они пошли вместе к Стафиносу, и он все им очень хорошо объяснил, играя своей печаткой и чеканя каждое слово.
— Мне очень жаль, миссис Слоан — миссис Монфорд. Да, улучшение есть. Но недостаточное. И ваш муж абсолютно прав — необходима операция… Возможно, ребенок и выживет… Да, один шанс из тысячи, но, в конце концов, это все-таки шанс, и потом вы должны прежде всего подумать о себе.
— А я думаю о нем.
— Это неразумно.
— Ты ведь была согласна, — попенял ей Гай. — Ты сказала — подождем, и мы ждали, пока могли себе это позволить. А теперь я должен немедленно связаться с Фониксом и договориться, чтобы тебе сделали кесарево сразу по прибытии. Шестнадцатого мы уезжаем отсюда. Я встречу тебя в Нью-Йорке, и мы полетим в Аризону вместе.
— Я хочу ребенка, — сказала Мар.
— Но ведь есть же шанс.
— Один из тысячи… Один из тысячи…
Они возвращались домой в сумерках. И Мар сказала с упреком: «Раньше перед тобой стоял выбор: Лэрри или ребенок, и ты пожертвовал Лэрри, а теперь жертвуешь ребенком ради меня».
— Ты не права.
— Еще как права! — Она открыто посмотрела на него в запыленное зеркало. — Если бы я доносила беременность, ребенок бы, скорее всего, родился нормальным и здоровым, но тогда возникла бы прямая угроза моей жизни.