Гай подложил ему большую свинью. В Ист-Нортоне Берту уже карьеры не сделать. Слава богу, что он успел договориться с одной фирмой в Бостоне и уже в сентябре должен приступить к работе. Да, сэр, после Дня труда освобождается квартира на Сигнальном холме и уже сделаны последние приготовления к свадьбе, которую они с Сильвией планируют справить сразу после того, как он устроится на работу в Бостоне. Так что дела у него не так уж и плохи. Может быть, уже летом его здесь не будет. А может, он уедет на следующей неделе или сразу после четвертого июля, когда начнется наплыв отдыхающих, хотя в общем-то он рассчитывал заработать в курортный сезон несколько лишних долларов на свадебное путешествие в Канаду. И все было бы ничего, если бы он сам не склонялся к тому, чтобы оттянуть свой отъезд до последней минуты. О, конечно, он всегда мечтал вернуться в Бостон, и с Сильвией ему, безусловно, повезло, хотя она и еврейка. Тем не менее, он привык к Ист-Нортону, к своей холостяцкой жизни, и после изнурительных рысканий по кривым бостонским улочкам, после лихорадочных ночей в постели Сильвии он пребывал в некоторой неуверенности относительно того, чего ему на самом деле хочется, кроме как уединиться и хорошенько все обдумать.
Дверь и окна ресторана Пата по летнему времени были открыты и затянуты сетками, о которые с глухим приятным стуком ударялись первые насекомые. Мужчины у стойки бара окинули вошедшего презрительным взглядом и снова склонились над своими кружками.
Ну и черт с ними! Берт сел за столик и спросил себе пива. Пат сделал вид, что ничего не слышал. Берт крикнул погромче, и неожиданно на него зло цыкнул Билл Уоттс: «Не ори!»
Воцарилось долгое молчание. Пат принес пиво, нарочно расплескав его по столу. В ресторан ввалился Шеффер-пьяница и, усевшись за столик, сказал: «А этот бездельник что здесь забыл?»
Ну это уже слишком — Шеффер-пьяница называет его бездельником. Он от души расхохотался. Мужчины медленно и угрожающе повернулись в его сторону. Билл Уоттс, Чет Белкнап, Томас Джоунз (его старый клиент, выкачавший всю воду из колодца миссис Пинкни), два ранних курортника и неуклюжий сонный пристав Эдгар Бичам.
Эдгар спросил:
— Что это тебя так рассмешило?
— Не твое собачье дело.
Пат перегнулся через стойку.
— Берт, — предостерегающе сказал он. — Мне ни к чему неприятности, Берт.
— Я тут ни при чем.
— Берт! Ты уже не пользуешься популярностью.
— По-моему, я никогда особенно ею и не пользовался.
— Ну, что ты, мы все любили тебя, Берт. Когда ты приехал из Бостона, мы приняли тебя как родного. Думали, что ты женишься на Фрэн Уолкер, и желали тебе счастья. И когда ты ораторствовал в суде, когда добивался освобождения Гая, мы считали тебя героем.