Он испугался собственного голоса и потом, когда мыл посуду, заставлял себя думать о другом: вспоминал другие руки, занятые тем же делом, — руки добродушной индианки из Машпи, которая служила кухаркой в доме его матери. Она прекрасно говорила по-английски и пекла по пятницам пышные пироги. Давно это было. Тогда он жил в окружении трехцветных плетеных ковриков, диванов, набитых конским волосом, комода, заваленного морскими раковинами и причудливыми кусками кораллов, привезенными из кругосветного плавания его дедом-моряком.
Телефон зазвонил снова, и он устало поднялся, думая о том, что все-таки не обойтись без постоянной домработницы. В доме никакого порядка. А так, по крайней мере, будет кому приготовить утром яичницу, убрать, наконец, старые журналы из его приемной, оплатить просроченные счета и вообще упорядочить быт молодого вдовца.
Гай снял трубку.
— Доктор Монфорд слушает, — сказал он, облокотившись на белую оштукатуренную стену.
Голос в трубке был резким, даже грубым, и заговорил сразу о деле:
— Гай… Это Келси… Тут пожар был на Фаламутском канале. Боллз занят, и я не могу уйти из больницы. Ты бы не выехал сейчас туда?
— Где это?
— Мотель «Робинз нест». Увидишь — полиция, наверняка, уже там.
— Хорошо. — Помолчав, спросил: — Лэрри сегодня приезжает?
— Не беспокойся об этом.
— Но Сэм надеется на мою помощь.
— К черту Сэма! Там людей надо спасать, так что выезжай, не валяй дурака!
На другом конце бросили трубку.
Гай чертыхнулся и стал натягивать плащ. Подхватив свой черный чемоданчик, сказал: «Все отлично», обращаясь к шоколадного цвета дворняжке, которая ждала его у двери, направился в гараж и затем повел машину по извилистой дороге вниз под не прекращающимся ни на минуту мелким дождем мимо ресторана Пата, парикмахерской и винного магазина, мимо чайной и дешевой закусочной, галантереи Кастнера и магазина сувениров с розовыми раковинами в витрине, мимо антикварного магазина, редакции «Кроникл» и нового супермаркета с предметами гордости его владельцев — завернутым в целлофан мясом и проволочными корзинками на колесах.
В это раннее сентябрьское утро улицы города были безлюдны. Тишина, прохлада, ни единого звука. Потом он услышал чихание мотора в поле за больницей. Свернув на Фалмаут-роуд, увидел вертолет, который только что приземлился и винт которого перестал вращаться как раз в то время, когда он подъехал. Дверца кабины вертолета распахнулась, из нее выпрыгнул пилот. Молчаливая толпа зашаркала ногами, с любопытством подалась вперед.
Среди присутствующих он увидел Чета Белкнапа с лодочной станции, Нэнси Месснер из «Кроникл», молочника Билла Уоттса, шерифа Ларсона Уитта, а также Стюарта Шеффера, городского пьяницу, которого уже больше двадцати лет не называли по имени, для всех он был просто Шеффер-пьяница. Доктор Келси все же приехал, его седые волосы были мокрыми от дождя. Сэм Макфай нервно расхаживал между Солом Келси и одной из медсестер, стоявшей неподалеку.