— Хорошо, я… я подумаю.
— Надо не думать, а делать, Гай. Цезаря можешь оставить мне.
— Я подумаю об этом. — Он направился к двери, обернулся и, улыбнувшись, сказал: — Спасибо, Сол.
— Я ведь тоже неплохой врач.
— Спасибо, что не задаешь лишних вопросов.
Когда Гай вышел из кабинета Сола, миссис Уэлк в приемной уже не было. Он направился к стоянке и рядом со своей машиной увидел машину Берта Мосли. Когда он подошел, Берт опустил стекло и окликнул его.
Он сказал:
— Привет, Берт.
— Я слышал, Паркера побили. Хулиганы, что ли?
— Да. — Рядом с Бертом, опустив голову, сидела Фрэн. Он сказал: «Привет, Фрэн». Но она не ответила.
— Как он? — спросил Берт.
— Досталось ему здорово, но жить будет.
— Слава богу. Он видел, кто на него напал?
— Ты, вроде, сам сказал — хулиган.
— Я только повторил, что сказал Ларсон. Видишь ли, Фрэн заходила в редакцию в тот вечер, только немного раньше. Она помогала Паркеру с одной из этих его нравоучительных статей. Ну, знаешь, точка зрения медсестры на несчастные случаи и технику безопасности… Билл Уоттс видел, как она входила. Я сам подвозил ее обратно. Как раз проезжал мимо. Где-то в четверть девятого… — Он говорил и говорил. Потом слова стали наскакивать друг на друга, наконец, их поток остановился, и Берт сказал: — Гай… Послушай… Гай.
Гай достал из кармана запонку, молча отдал ее Берту. Тот покрутил ее в пальцах, потом осторожно пристегнул к манжете.
— За дело, — выдавил он наконец.
— Я знаю.
— Фотоаппарат, — сказала вдруг Фрэн. — О боже, я совсем забыла!
— Я нашел его. Фотографии я сожгу. Но Паркер об этом не узнает.
Наступило молчание. Потом тихо заплакала Фрэн. Гай хотел сказать что-нибудь в утешение. Но у него не нашлось слов. Он кивнул на прощанье и поехал домой через погруженный в темноту город.
Гай неподвижно сидел в гостиной. Высокие стоячие часы в коридоре пробили одиннадцать. Он вытащил из кармана фотографии Фрэн Уолкер и стал их рассматривать одну за другой. Она была, конечно, девочка что надо, но вся эта история вызывала в нем чувство гадливости. Он швырнул фотографии в камин. Они быстро превратились в пепел, потрескивая и распространяя отвратительный запах.
Гай снова опустился на стул. Интересно, подумал он, что делает Мар — сейчас, в эту минуту, — и что она будет делать в следующие выходные в Нью-Хавене. Им полезно будет побыть несколько дней так далеко друг от друга. Цезарь потерся о его ноги, Гай потрепал его нежно и сказал: «Хороший, хороший». И вспомнил старую поговорку: «Если хочешь нажить себе врага — окажи кому-нибудь услугу».
Сегодня он даже перестарался.