– Хорошо, – с трудом открываю глаза.
Сидя на раскладушке, первое, что я заметил это свою опухшую руку с кровоточащими ранами. Затем увидел Оскарда, который соорудил на столике небольшой загончик и запустил в него крабиков Работяг. Орешек стоял возле изобретателя и смотрел за тем, как тот играл с членистоногими големчиками.
– Ну, не томи! Показывай золото.
Обернувшись, Оскард заметил мою нездоровую руку. Он, конечно, попытался скрыть свои ужас и недоумение, но я-то прекрасно видел, как его глаза на мгновенье превратились в блюдца.
– Вот оно, – я достал из кармана железную баночку и передал другу.
– Чёрт с ним, – он быстро поставил её на стол, даже не открывая, – собирайся и поскакали к лекарю, рука гниёт, ты чё не видишь?
Он, конечно, прав. И в том, что зараза попала в рану, и в том, что нужно идти к лекарю. Но это стоит больших денег.
– У меня на лечение всё равно денег нет. Что толку мы туда припрёмся?
– Дзынь-дзынь, – сказал Оскард, болтая баночкой с золотым песком словно колокольчиком, – не хватит, я добавлю. Пошли уже быстрее!
Я резко поднялся с, в глазах помутнело. Чуть не завалился обратно, но Оскард меня подхватил и ужаснулся. Я отследил его взгляд и увидел на постели большую засохшую лужу крови. Зараза, рана не просто слегка кровоточила, она словно пыталась выжать из меня всю кровь.
– Твоя мать! Крис, ты боли вчера не чувствовал?
– Нет, – отвечаю виновато.
Но рука вчера действительно не болела. Не понимаю, как она могла за одну ночь так распухнуть… Оскард сложил крабиков в ведро и бросил им часть дохлой крысы.
– Всё же правильно, они это едят? – спросил он, выходя на улицу.
– Да, – не было у меня сил объяснять, что крабикам половина дохлой крысы – это слишком много.
Я схватил железную баночку и направился за другом.
– Кому золото-то продавать будем?
– Золотая жила, – процедил сквозь зубы я.
С горем пополам, но мы-таки добрались до ловки. Я чувствовал себя отвратительно, меня тошнило, рука ныла, картинка перед глазами, то теряла чёткость, то становилась невыносимо яркой, от чего даже приходилось щуриться. Но Оскард, спасибо ему, поддерживал меня. Со стороны, наверное, мы выглядели, как пьяница и его трезвый друг… Да и плевать, я-то знаю, что это не так.
– Открывай дверь, я пойду один, – конечно, ещё не хватало, чтобы она меня пред другом высмеяла.
– Как знаешь, – изобретатель открыл дверь, а сам отошёл, повернулся в сторону лавки и залип на ветрины. Наверное, представлял какие-нибудь свои новые творения. Вот бы он изобрёл какую-нибудь штуковину, чтобы та упростила золотодобычу…