– Ох.. сколько лет я на тебя угробил, всю молодость! Говорила мне мама… Только не смей забирать Орешка, он ещё совсем ребёнок! Ой-ой-ой… И вообще он больше любит меня, – после секундной паузы Оскард заржал, как бешённая лошадь, – АХ-ахах-аха!
– Аха-ах-аха!
И хорошую же мы сценку семейной ссоры разыграли. Вдоволь насмеявшись, я улёгся на раскладушку и открыл книгу про золотодобычу. Пока я читал первые главы, освежая в памяти простые основы, Оскард снова приказал Орешку возиться со всяким барахлом. Я не был против только по тому, что знал, во-первых, любой труд голему всегда пойдёт на пользу, как и человеку. Во-вторых, рабством это назвать нельзя. Над ним никто не издевался, его хорошо кормили, да и вообще-то говоря, вряд ли в големе есть человеческие чувства.
После Оскард высыпал ведро с крабиками на стол и раздал приказы.
– Ты, ищи гайки. Ты, ищи болтики. Ты, ищи пружинки. Ты, ищи шестерёнки. Ты, ищи скобы, – от тыкал пальцем каждого из крабиков по панцирю и выдавал индивидуальное задание.
– Их же шесть было. Где ещё один?
– Та-а-ак… Сбежал, зараза мелкая, – Оскард заглянул в ведро, – здесь пусто.
Затем он заскочил в чулан и всё там внимательно осмотрел, ничего не нашёл. Другие крабики тем временем взялись за работу.
– Ладно, отыщется, – сказал он, – а ты чего развалился? Давай-ка примеряй свою новый костюм, вечер уже совсем скоро.
– Точно, – согласился я и отложил книгу.
Переоделся я не очень быстро по понятным причинам. Но вскоре стоял посреди свинарника в весьма дорогом прикиде. Вот так да, всего несколько дней назад у меня и акша в кармане не валялось… Жаль зеркала у друга не оказалось. Чувствую, что выглядел я на все сто. Какие-то несколько секунд Оскард смотрел на меня, просил повернуться боком, спиной, другим боком и снова спиной.
– Так не годится, со спины твоя причёска слишком бабская, нужно исправлять.
Неприятно, конечно, такое слышать. Впрочем, причёску я не выбирал, это она выбрала меня после нескольких месяцев непосещения цирюльника. Да и стричь, то он меня брезговал. Но ничего, сейчас я чист, как никогда и даже пахну вкусно. Кажется, это была мята.
– Идём стричься?
– Верно мыслишь, но сначала давай разберёмся с прикидом, повернись-ка ещё разок.
Я развернулся на все триста шестьдесят градусов своей оси, медленно, так чтобы Оскард успел разглядеть каждую ниточку моего наряда.
– Выглядишь шикарно, не, как я, разумеется, но тоже ничего. Ремень я тебе другой дам, бляха слишком выбивается.
После чего он подошёл к шкафу и достал из него ремень с чёрной бляхой. На ней был выгравирован орёл, либо какая-то слишком уж пафосная пародия на грациозную птицу.