Впрочем, я переживал зря — это оказалось последнее нашествие неприятностей.
Я смог перевести дух, а не подскакивать от очередного шума, прерывая и без того неглубокую медитацию. Сил и желания что-то делать не было, раны пекло жутко. Так и хотелось окунуть руки в воду, особенно ту в которую попал яд с кинжала.
Не выдержав, приковылял к берегу и засунул руки в воду по локоть. Миг блаженной прохлады и привычная боль. Как и думал — ничего вода не облегчает. Но через секунду прикусил язык. Вода словно ласкала раны. Я замер, боясь спугнуть это чувство, вернулся в мир сосредоточенности и ярких синих нитей, тянущихся ко мне из воды. Через полчаса я счастливый сидел на берегу и наслаждался стихнувшей болью. Действие зелий продолжалось, ладонь дёргало. Но вот боль в предплечье стихла, ушло жжение от яда. Не могу сказать, действительно ли помогла вода, или начало действовать зелье Пор, главное — результат.
И трофеи. Как бы ни было мне тяжело после сжигания выносливости, но азарт пробивался даже сквозь усталость. Я начал с самого важного и опасного. Обыска тела. Флаг я сбил на землю палкой, да и дальше всё делал настороженно. Но опасался зря: не устроил этот парень ни одной ловушки, не думал о своей смерти. Прямо как я.
С одной стороны, вещей у него нашлось мало. Веер, флаг, медальон со змеёй, свернувшейся вокруг черепа, браслет и кисет с пояса. С другой... Из этого невзрачного мешочка тёмно-синего атласа погибший сектант вытащил этот самый флаг выше моего роста. С опаской, затаив дыхание, я потянул завязки кошеля. Повезло, что узел развязал владелец, да и сам он уже мёртв. Трудно было не догадаться, что передо мной. Одна из тех вещей, что стоят кровавую яшму, а иногда и дух. Гунир рассказывал о мешках путника, а передо мной вариант попроще, но даже так он обычно завязывается на кровь хозяина.
Держась за тонкий кожаный шнурок, я направил духовное зрение к самому кошелю. Передо мной предстал словно небольшой шкаф с тремя полками. Одна была пуста, на другой — два пузырька, на третьей — восемь альбарелло. Я помедлил, решаясь, и мои пальцы, скользнув в горловину, сжались на пузырьках.
Я замер, но ничего не случилось. Мгновение, и они в моих руках: никакой печати на пробке, да и на вид один неполон, второй же, напротив, залит под самое горлышко. Вернул их на место и потянул из кисета альбарелло. Отстранив от себя, вытащил притёртую пробку, осторожно заглянул внутрь. Пилюли: размером с фалангу мизинца, овальные окатыши бело-жёлтого цвета. Шесть штук. Про это я тоже слышал. Один из видов алхимии, когда состав сгущается и выпаривается, превращаясь в твёрдую пилюлю. У нас делаются редко, у сектантов, наоборот, чаще всего. В каждом белоснежном альбарелло лежало разное количество пилюль, отличавшихся размером и цветом. Если у нас на каждом пузырьке зелья написано его название, то на альбарелло стояли лишь один-два незнакомых мне символа.